— Я что-то упустил? — смотрит на меня и улыбается.
— Не пью зеленый чай и особенно двойной капучино! — нагнулась над столом и тихо прошептала ему.
— Не пьешь? — удивленно приподнял брови. — Тогда нам зеленый чай и апельсиновый фреш и, если можно, то побыстрее, — вежливо попросил девушку.
— Конечно! — быстро удалилась.
— И с каких пор ты перестала любить капучино? — вздергивает деловито бровь.
— Не перестала, — откидываюсь на спинку стула.
— Ясно, это был камень в мой огород! — тоже откидывается на спинку стула и пронзает хитрым взглядом.
— Это был булыжник, мистер Ливертон!
— Эх, Эмили, — отчаянно вздохнул.
— Да, да, нужно было меня просто посадить на автобус, — тоже отчаянно вздохнула.
— Пожалуйста, — девушка с подносом в руке, выкладывает еду на столик. — Приятного аппетита.
— Спасибо большое, — прям сама вежливость.
Смотрю на него, так хочется сказать: «Не нужно таять перед ним, он далеко не такой милый, как вам кажется».
— Эмили, дырку сейчас протрешь на мне! — принялся за еду. — Ешь давай! Опаздываем!
— Приятного аппетита, — тихо шепнула и принялась сначала опустошать бокал с фрешем.
Я смотрела в окно и медленно жевала, не смотря на то, что Джэксон всё куда-то опаздывал. Меня не покидали мысли о том, как меня встретят родители? Смогу ли я с ними быть, как раньше, делится секретами с мамой или смеяться над глупыми шутками отца?
— Девушка, счет, пожалуйста! — Джэксон наелся. — И заверните нам это с собой, — указал на оставшуюся пиццу. — В машине доешь! — встает из-за стола. — Пора уже!
— Не нужно ничего заворачивать! Я не хочу больше! — зашагала вперед мимо него, направляясь к машине.
Села и снова откинула голову на спинку, закрывая глаза. С каждой минутой я приближалась к дому, и становилось невыносимо больно. Предали меня родные родители, самые близкие люди, а я переживаю, как смотреть им в глаза? Что им сказать и как вести себя?
— Эмили, всё хорошо? — Джэксон сел в машину.
— Ага, — кивнула головой, не смотря на него.
Он не стал допытываться, как это делал в больнице. Может, это тогда было связано с профессиональной деятельностью?
— Тогда погнали дальше, — выжал педаль газа, снова понеслись на скорости.
Целых полчаса гнал машину, как сумасшедший, словно мы участвуем в заезде. Сижу напряженно, не могу расслабиться. Понимаю, как хорошо, что большую часть времени в дороге я спала.
На каждом повороте кажется, что сейчас слетим с дороги в пропасть. Дыхание замирает, сердце стучит, как бешеное. Когда же мы уже доедем?
