— Ты устала, — мило сказал доктор Ливертон. — Я вижу. Ладно, иди отдыхай, а завтра продолжим, — закрыл папку с каким-то бумагами.
— Что? Завтра? Опять? Вы же сказали, что я вечером домой поеду!
— Снова в лес собралась?
— Нет!
— Тогда чего так засматриваешься на полную луну? Ждет кто-то там тебя?
— Никто меня нигде не ждет! Отпустите меня домой, ну пожалуйста, — заныла.
— Не могу! Твоё состояние слишком нервное, Эмили!
— Да это вы меня доводите со своими глупыми вопросами о каких-то волках!
— О волках? Я ничего не говорил о волках? — удивленно вскинул брови — прокурор в белом халате! Надо же было так глупо попасться.
Никакие прошения моих родителей не помогали меня вызволить из лечебницы или, может, не особо и хотели. Отца я тут же возненавидела, хотя понимаю, что он только припугнуть хотел. За то он добился того, чего хотел, волчонка я больше видела и ничего о нем не слышала.
Родители после нескольких визитов стали редко навещать меня, так как я сама отказывалась порой выходить к ним. Не хотела видеть их, как они смотрят на меня и жалеют глазами. Они лишили меня всего: школы, друзей и просто элементарного свободного передвижения.
Приезжала один раз Катрина, но и её перестали пускать ко мне родители. Конечно, кому понравиться, что их ребенок дружит с умалишенной!
Уже год здесь, чувствую, что и правда схожу с ума. Надежда выбраться отсюда давно потеряна. Внешний мир стал таким далеким, а лучший друг доктор Ливертон, которого поначалу пыталась убедить, что мое место вовсе не здесь. Но постепенно руки опустились, медленно, но верно превращаюсь в ходячий овощ.
После того неприятного разговора доктор Джэксон не заходил ко мне, хотя раньше за день мог раз пять наведаться. Всегда считала его единственным нормальным и адекватным человеком в этих белых стенах. Где-то в глубине души рассчитывала на его понимание и содействие, но, видимо, зря. Как бы грустно это не звучало, но мир жесток по отношению к таким, как я.
Стив тоже не появлялся, наверно, отсыпается где-нибудь после дежурства. Сил набирается к ночной смене — урод! Как представлю, что он снова заступает на дежурство ночью, холодок бежит по телу.
— Эмили, — вошла медсестра, — Ты выпила свои лекарства? — подходит к тумбочке и проверяет уже пустые стаканчики.
Неужели Джэксон обиделся на то, что я раскрыла ему глаза на его лучшего санитара? Обидно, что он мне не поверил, а может из-за того, что ни разу не зашел проведать? И сейчас отправил медсестру ко мне, видимо, сам побрезговал. Холодок пробежал по телу, от того, что ничего не вышло и ночь на подходе.
