Те из наших читателей, кто путешествовал по Италии и лично наблюдал почитание подобного рода изображений со стороны неаполитанских и калабрийских крестьян, без труда поймут, сколь важна была для метра Адама подобная монополия. Получалось, что, если какой-либо монастырь желал иметь новое изображение Мадонны или подправить старое, он обязан был обратиться только к метру Адаму. А поскольку метр Адам обладал монополией, то условия ставил он сам; причем, как правило, эти условия сводились к предоставлению ему разрешения в течение более или менее продолжительного срока вместе с ризничим общины собирать пожертвования возле святого образа, а затем полюбовно распределять их между заинтересованными сторонами. Что же касается изображения душ чистилища, то тут дело обстояло несколько сложнее: стоило умереть кому-либо из богатых крестьян, метр Адам вне зависимости от истинных намерений Господа поместить душу усопшего в ад или, соответственно, в рай, предусмотрительно изображал ее пребывание в чистилище. Само собой разумеется, к многочисленным головам, что возвышались над вздымавшимися к небу языками пламени, и к молитвенно воздетым парам рук безжалостный Минос присовокуплял еще одну голову и еще одну пару рук, причем портретное сходство было столь разительным, а сжатые руки выдавали такое отчаяние, что у родных и близких не хватало душевных сил бросить так красноречиво заявляющую о себе душу на глазах всего народа, не позаботившись о молитвах и пожертвованиях за упокой. В результате наследники для спасения собственной чести и для облегчения пути в рай душе покойного вынуждены были заказывать множество месс у местного священника и ублаготворять обильными денежными приношениями художника. И тогда всякий добросовестно исполнял свой долг: каждое утро священник служил в честь усопшего мессу, и каждый вечер художник убирал по языку пламени и разглаживал на лице грешника по гримасе; по мере того как наследники шаг за шагом исполняли долг милосердия, они получали возможность с удовлетворением следить за тем, как наглядные последствия их благих деяний отражаются на лице страдальца и как постепенно отчаяние обреченного на вечное проклятие сменяется на блаженство праведника. А когда уже прочитаны все мессы и совершены все пожертвования, наступает прекрасный миг и преставившемуся пририсовываются крылья. Родные и близкие делают последний денежный взнос, и на следующее утро то место, где ранее был изображен усопший, оказывается пустым: счастливец, спасенный благодаря милосердию тех, кого он оставил на земле, вознесся на Небеса.
