— Так что вы сказали?
— Я сказал «Паршивые войска!» — столь же невозмутимо повторил его собеседник.
— А почему, хотел бы я знать, голубчик мой? — поинтересовался капрал.
— Да потому, что от этих войск больше дыма, чем огня, больше шума, чем дела, — вот почему. А какое у вас звание в этой самой артиллерии?
— Звание капрала, — заявил Бомбарда тоном, в котором предполагалась уверенность говорившего в том, что эти сведения возвысят его в глазах спутника.
— Жалкое звание, — пробормотал Марко Бранди и, чтобы выказать свое презрение к нему, на этот раз, выпятил обе губы.
— Как это «жалкое звание»? — воскликнул молодой военный, все еще сомневаясь в том, что у человека может на деле хватить наглости произнести в его присутствии подобные слова.
— Само собой разумеется, — промолвил Марко Бранди, — разве вы не знаете пословицы: «Besogna dieciotto caporali per far’ un’ coglione»?[2]
He успел бандит закончить фразу, как у артиллериста в руке оказалась сабля.
— Вот видишь, я сказал правду! — воскликнул Марко Бранди, делая шаг назад. — Ты же взял против меня саблю в руки, а я ведь безоружен.
— Ты прав, — согласился артиллерист, убирая саблю в ножны, и продолжил: — А кстати, у тебя есть нож?
— Да разве есть на свете хоть один калабриец, который ходил бы без него? — ответил Марко и вынул упомянутое орудие из кармана штанов.
— Отлично! — заявил капрал, следуя его примеру. — На сколько дюймов деремся?
— На все лезвие, — отвечал бандит, — в этом случае нельзя будет сжульничать.[3]
— Годится! — воскликнул артиллерист, становясь в позицию.
— А теперь, — добавил его противник, — хочешь, я скажу тебе нечто такое, от чего у тебя прибавится мужества, если его тебе недостает. Так вот: если ты меня убьешь, то станешь сержантом.
— А почему?
— Да потому, что я Марко Бранди.
— К бою! — воскликнул артиллерист.
— Защищайся! — воскликнул бандит.
И молодые люди набросились друг на друга словно разъяренные тигры, как это часто бывает на Юге. Дуэль на ножах, должно быть, представляла собой страшное зрелище: схватка на большой дороге, освещаемая зарницами и сопровождаемая ударами грома. Однако, поскольку свидетелей не было, никто не мог бы рассказать, как она протекала. И лишь отряд стражников, направлявшийся из Реджо в Козенцу, выезжая из-за поворота, заметил в эту минуту человека, с громким криком упавшего на дорогу. Одновременно другой человек, увидев всадников, пустился в бегство; жандармы решили, что совершено убийство, и открыли огонь. Марко Бранди, раненный пулей в бок, решил, что он не сумеет вернуться в горы, и бросился в ближайший дом на дороге. Мы уже были свидетелями тому, как случай привел его в дом того самого несчастного капрала Бомбарды, у отца которого бандит и попросил убежища, и как старик, повинуясь первому порыву сердца, готов был выдать его жандармам, если бы не немая и в то же время выразительная мольба Джельсомины.
