На следующий день заново стали готовить весь материал для приготовления пластины, потом день проработали в поте, опять создавая пластину. Вечером проверили — опять ни чего!
Нас это очень разозлило и расстроило.
На третий день мы взвешивали все буквально по крупинке, чтобы не ошибиться. Каждый слой ровняли тоже по крупинке. Все делалось уже молча и автоматически — боясь спугнуть удачу. Вечером проверили — засветилась! Наконец мы получили то, что хотели. Пластина дала ток-то есть заработала!
Я улыбнулась Толику, он мне в ответ тоже заулыбался. И я тогда повернулась к Сергею и заговорила с ним:
— Ты знаешь, Сергей, я понимаю, что собирать машину надо как-то по-другому, не так как все автомобили. А вот, именно, как — это я понять не могу. Знаю, что работа похожа на стиральную машину чем-то, то есть — на работу стиральной машины, а как это делается — не знаю!
— Эврика! — воскликнул почему-то Сергей, чем не просто удивил меня, а просто перепугал таким криком, а он продолжил:
— Как же ты права в том, что эта работа чем-то похожа на работу стиральной машины. А я не мог понять — что у меня не так?
Я так до конца и не поняла, что он имел ввиду, говоря мне такое. Зато после этих слов я даже подступиться к ним не смогла. На все мои вопросы, в ответ я получила:
— Ты нам не мешай, мы тебе тоже — не мешали!
— Неблагодарный! — обиделась я и отошла от них.
Они меня только спросили: — Что ты хочешь: легковушку или бусик?
Я, даже не сильно задумываясь, сразу же заявила:
— Конечно же, бусик! О чем еще речь?
И уже после этих слов со мной даже ни кто и не пытался заговаривать. Я только стояла, наблюдая молча, что они делают. Знаю сама, как злит, когда мешают. Правда я не понимала и половины того, что делается у меня перед глазами, но они видимо тоже не понимали то, что мы делали с Толиком, но ведь, не мешали. Приходилось поэтому ждать пока только конечного результата.
Так как — не понятно, что из этого получиться? Приходилось ждать. И ждала не только я, но и все мои соседи ждали, что же из этого получится?
Они своим ожиданием, как бы поддерживали меня сами того, наверное, не понимая. Но ждали все!
Время шло — ожидание становилось невыносимым. Но все продолжали молча ждать! Кто его знает — что получится в конце?
Наступал уже поздний вечер. Становилось темно. И мы, очень уставшие, решили дать отдых и телу и голове. Ничего, не говоря этим, двоим, мы пожелали друг другу спокойной ночи, и разошлись по домам на сон. Ждать мы их окончания работы уже не стали.
