Вечером, уже ужиная, мы еще раз затронули ту тему: где мы возьмем дом для показа?
— Помнишь, как вы все примчались на хутор, решив, что ваша мама сошла с ума? Может у тебя есть дача рядом с городом, или у друзей есть за городом дом? А друзья собираются куда-нибудь в командировку на длительный срок: на полгода, или на год? Что-то не хочется на чужом дворе испытать такое, как на хуторе с вами. Пусть лучше меньше будет глаз, — рассуждала я.
Задумавшись над моими словами, Миша согласился со мной, сказав:
— Да, ты права! Я как-то об этом не подумал, что здесь могут отнестись еще более консервативно, чем мы. Да, вот еще: я завтра вызову свою машину и шофера, дам ему маршрут магазинов и список, что еще необходимо закупить, а сам займусь поиском дома. Договорились?
— Нет! — возмутилась я. — А, я, куда на весь день?
— Почему на весь день? Это где-то часа на два, не больше. А ты можешь в прибрежный магазин сходить. Я оставлю ключ от квартиры, — успокоил он меня.
После этих слов я не нашлась, что бы еще возразить и согласилась с его доводами.
Оставшись одна, я решила осмотреть квартиру, она оказалась четырехкомнатной. Большая и светлая, места, где размещаться и жить было предостаточно. Устала я неимоверно от неизвестности впереди и решила, что лучше я посплю, а там будет видно. И я в отведенной мне спальне, только коснувшись подушки, провалилась в крепкий сон. Я так намаялась, что ночью мне ничего не снилось. А может, и снилось, только я ничего не запомнила?
Утром, мы, проснувшись, умывшись на скорую руку и также по-быстрому позавтракав, разъехались в разные стороны, каждый по своим делам. Я смогла объяснить Мише, что шофер может купить не то, что нам нужно, и поэтому должна его сопровождать. Мы отъехали с шофером Игорем (так мне своего шофера представил Миша), а сам Миша на своей машине по своим делам.
Слишком больших приключений меня сегодня не должно было ждать. Оно так и вышло. Закупила я все, что нам было необходимо. Вопросов Игорь мне не задавал, а молча ехал туда, куда я просила. Город он знал, как свои пять пальцев.
И у него было так: надо — значит надо! И этим все сказано.
