— Сукины дети, — прорычал Арсений Владимирович, вскидывая руки и меняясь в лице. — Да я вас…
Фейерверк за его креслом закрутился спиралью и потянул мага к себе вместе со всеми нами. Я схватилась за край стола, Кург вцепился в ногу охранника, и их обоих потащило к воронке. Слава повалился в одно из кресел и что-то закричал. Только Максим Александрович, одернув манжеты на окровавленной рубашке и кое-как выпрямившись, остался стоять посредине зала, не сводя темнеющих глаз с Арсения Владимировича.
— Изничтожу!!! — орал тот, а воронка за его спиной становилась все шире и всё сильнее тянула окружающий мир к себе. — Убейте их, убейте их всех!
По стенам, шкафам, ковру, потолку поползли тени, выпрастывая длинные, когтистые лапы. Свет как-то сразу померк, а Максим Александрович, вскрикнув, рухнул на колени. Одна из теней, потянувшись от входной двери, выросла позади него прямо из пола и, запустив когти в плечи стража, что было сил тряхнула.
— Третья дверь, ключница! — завопил проводник в ухо, цепляясь за мои волосы. — Быстрее! Пока эти гении не смыли нас в унитаз вселенной!
— Максим! — заорала я, падая на пол. Меня потянуло к воронке, но распластавшись на ковре, я вовремя ухватилась за ножку стола.
— Бежим! К третьей двери! — истерично верещал дух. — Сейчас!
— Подожди!
Со всего размаху пнув катившееся мимо кресло, я уронила его на тень, которая держала Максима Александровича. Увы, тварь не исчезла. Разинув пасть, она рванулась ко мне и вцепилась в ногу, запустив в голень черные когти. Закричав, я разжала пальцы и, не сумев удержаться, полетела под стол, к воронке. Тень, щеря черную пасть, ползла по моей ноге, засаживая когти в тело. Я молотила руками и ногами, пытаясь стряхнуть её с себя и орала, как сумасшедшая, словно крики могли испугать тварь. Нас тянуло к воронке, а я от боли даже не могла сообразить, что, пока не поздно, нужно зацепиться за что-нибудь устойчивое.
Внезапно кто-то что есть сил потянул меня за руку, выдергивая из-под стола. Яркая вспышка на мгновение ослепила, и огненный шар, просвистев мимо, попал тени точно в пасть. Тварь вскинула лапы и, взвыв, развалилась на черные кляксы, которые истлели в воздухе прежде, чем их засосало в воронку.
Максим Александрович, лежа на боку, притянул меня к себе и, обняв одной рукой, другой уперся в ковер. Страж больно давил на раненую ногу, но я не смела пошевелиться, скуля и всхлипывая.
— Щит, Слава! — заорал он, наваливаясь на меня, а вокруг бесновались тени, языками черного пламени вырываясь из стен, лоскутами свисая с потолка.
