– Я буду говорить долго, – начал он, – поэтому ты наберись терпения и слушай. Вопросы – потом, на какие смогу – отвечу. Так вот, дорогой мой друг и собрат по палубе, – плеснул он отборного коньяка. – Как я тебе и обещал, от дел я отхожу. Мы с Мэри долго думали, где нам жить и что делать дальше, и пришли к выводу, что будет самым разумным, если мы уедем в Канаду. Да-да, в Канаду! – заметив вопрос в глазах Бориса, с нажимом продолжал он. – И тому немало причин, в том числе и та, что именно в Канаде размещен основной капитал, который Мэри унаследовала от отца. Лесоразработки – это не главное, куда важнее то, что ее отец контролировал почти все производство алюминия, никеля и цинка. На алюминии, как ты знаешь, держится самолетостроение, а без никеля и цинка не обойтись ни тем, кто делает автомобили, ни тем, кто строит корабли.
Доходы все это приносит немалые, но вот ведь закавыка: в последние годы алюминия, цинка и никеля выпускалось все больше, а прибыль почему-то падала. Подозреваю, что тут не обошлось без воровства: прощелыги-менеджеры наверняка решили, что девчонка в их делах ничего не смыслит и обвести ее вокруг пальца проще простого. Но я наведу порядок! – трахнул он кулаком по столу. – Я это ворье выведу на чистую воду и башки им поотрываю!
Еще одна причина нашего переселения в Канаду в ее климате. На днях я говорил с врачами, у которых лечилась Мэри, и, как это ни странно, все, как один, сказали, что климат Средиземноморья ее легким противопоказан, а вот настоянный на хвое воздух Канады – это то, что надо.
А теперь, Борис Михайлович, – неожиданно назвал он Скосырева по имени-отчеству, – о тебе. Моя благодарность тебе – безмерна. Без тебя мне Мэри не видать бы, как своих ушей. Вспомни, как подловатенько мы начинали это дело, как по моей наводке ты охмурял леди Херрд, как морочили головы местной публике, как… Э-э, да что там говорить! – махнул он рукой. – Но у нас была цель, и мы ее достигли. А теперь вопрос: кому-нибудь от этого стало плохо? Ни в коей мере! Госпожа Мэри Костин счастлива, леди Херрд – на седьмом небе, мы с тобой, как говорят картежники, тоже при делах.
– Должен тебе признаться, – все-таки перебил его Скосырев, – что на каком-то этапе я забыл о нашей, так сказать, игре. Как-то само собой получилось, что я искренне привязался к леди Херрд, и если бы не разница в возрасте, то я бы…
– А вот этого не надо! – вскочил Костин. – Ни в коем случае! Тебя ждут великие дела, и ты не имеешь права связывать себя узами брака. Ты посмотри за окно, – несколько успокоившись, продолжал он. – На дворе 1933 год, в Европе творится черт знает что, и самое время приступить к исполнению моего плана. Впрочем, теперь он не мой, а твой. Так что в газетах будут писать не обо мне, а о тебе, и вся слава достанется не мне, а тебе, – не без сожаления усмехнулся он. – Налей-ка, брат, еще по рюмашке, и я поделюсь с тобой моим сверхнаглым и сверхдерзким планом.
