В свечении костра, ошеломляющий мужчина-секан, серебряный взгляд которого замораживает меня на месте. Это странное, покалывающее ощущение прокатывается через меня и тепло оседает между моих ног.
Лёжа на боку, его голова опирается на согнутую руку. Мягкие линии простираются от уголков глаз, челюсть острая и крепкая. Его длинные, белые волосы свисают за плечами, несколько прядей ласкают его широкую, бледную грудь. Его толстые, мускулистые руки покрыты синевато-серыми полукругами-чешуйками, сразу же обозначающими его как Рур драки в первичной форме.
Он привлекательный. Невероятно. Я начинаю с точки зрения невежливости. Я знаю, кто он, и я знаю, что должна его ненавидеть, но голос логики заглушён необъяснимым влечением к этому мужчине.
Да. Его.
Не убьёт.
Притягивает.
Моя кожа оживает восхитительными, слабыми покалываниями под его взглядом. Тепло сворачивается спиралью в моём животе, распространяется ниже и между моих ног становится тесно.
Он тоже голый. Коварно оценив впечатляющую ширину плеч и тем, какой твёрдый у него живот, очерченные мышцы, мои глаза опускаются ниже. Я не могу сказать, является ли его пенис полутвёрдым или это просто его естественное, спокойное состояние. В любом случае, у меня будет тяжелый — ха! — период нахождения слова, чем дольше я на это смотрю.
— Как тебя зовут, человек? — Его низкий и шелковистый голос, вынуждает меня снова встретиться с ним взглядом.
Я колеблюсь. Озвучив ему свое имя, означает сформировать незначительную связь, которую я не должна поощрять. Но я не могу не ответить, когда его внимание так пристально сосредоточено на мне.
— Ксиа, — говорю я тихо.
— Шшаах, — растягивает он, потому что это незнакомое слово на языке Рур.
Моё имя происходит от старого языка, который был мёртв в течение длительного времени, переопределён другим, называемым Человеческий стандарт, чтобы все люди могли общаться в равной степени. Однако мой отец со своим богатым познанием бесполезной человеческой истории, стремился сохранить что-то от наших предков, как и его отец поступил с ним, дав мне это имя.
— Оно мне нравится, — говорит он. — Оно красивое и другое. Прямо, как ты.
Я сжимаю губы, пытаясь игнорировать головокружение, которое его комплимент вызывает во мне.
— Готова поспорить, ты говоришь это всем женщинам, которых раздеваешь и лапаешь, пока они спят.
— Ты предпочла бы, чтобы я оставил тебя в мокрой одежде, чтобы замёрзнуть до смерти?
— Это всё ещё не объясняет, почему ты прикасался ко мне.
