— Зачем ты надела это платье, если никуда не собиралась идти?
— Оно очень приятное на ощупь и, кроме того…
Диана взялась за бретельки.
— Очень легко снимается.
Чёрный шёлк соструился с тела красавицы на пол. Пётр улыбнулся и внезапно предложил:
— Потанцуем?
— В смысле…?
— Нет, в вертикальном положении. Хорошая музыка. Я подумал, почему бы нам с тобой не потанцевать?
Девушка, казалось, озадачена, но затем тоже улыбнулась и дала взять себя за обнажённую талию. Скоро в тесной спальне, довольно неплохо, вальсировала молодая пара. Мужчина в тёмно-синем костюме и женщина в одних туфлях на высоком каблуке и чёрных кружевных трусиках.
— У тебя найдётся что-нибудь выпить? — вдруг спросила гостья.
— Думаю, да.
Керенский скользнул на кухню, а Диана присела на кровать и отрешённо уставилась куда-то в сторону, рассматривая одной ей видимую точку на шкафу. В лице её, только что светившемся, поселилась некая печаль, задумчивость. Хотя может, это автору только показалось. Он ведь, как посвящённый в некоторые тайны, всегда пристрастен к своим героям, пытаясь разглядеть в их лицах порой то, что на них никогда и не отражалось. Вот вернулся Пётр с бутылкой, и девушка снова расцвела. Они разлили по бокалам шампанское и чокнулись. Парень приблизился к Диане и поцеловал её. Та потянулась к пульту управления и сделала музыку громче. Нежные руки коснулись женского тела. Диане вдруг показалась, что она делает это впервые. Почему её кожа реагирует как-то странно на эти ласки? Раньше всё было иначе. Механически. Рутинно, если хотите. Такое было лишь раз, ещё в школе, когда она вместе со своим парнем тайно проникла в кабинет директора. Тогда вот также билось сердце, также сводило живот, бегали мурашки, и также кожа отвечала на прикосновения жаром. Соприкосновение тел, слияние душ. Девушка перестала думать. Она не могла понять, что происходит. Обычно её мозг всё время концентрировался на конечной цели, на последнем рывке, заканчивающемся для партнёров летально, но на этот раз Диана отключилась. Не было ничего, кроме возбуждения, стонов и страсти. Что-то грозилось вырваться изнутри наружу. Вырваться и улететь высоко, откуда с ехидной улыбочкой наблюдать за всем происходящим. В момент, когда всё тело девушки сотряслось в последней сладостной конвульсии, когда волна захлестнула её полностью, стон поднялся к потолку и руки опустились на лицо молодому человеку. Она ласкала его, волосы, лоб, глаза, щёки затем опустилась на шею. Пётр Керенский сглотнул и перевёл дух.
