«Я чрезвычайно рассеян и не могу сосредоточить мыслей на одном предмете. Я начну думать — и маленький образ, первый поразивший мне зрение, направит мои размышления в совершенно в другую сторону» (29 октября 1877 г.).
Он обожал искусства, и более других его переполняла музыка. Где-то рядом стояла любовь к природе, к выразительным пейзажам, будь они в реальном мире или на холсте. Константин Константинович в год своего совершеннолетия сочинил несколько романсов на слова А. К. Толстого, которые вошли в репертуар столичных салонов, и православное песнопение «Херувимская» (мелодии он пишет, как профессиональные композиторы, сразу на лист бумаги).
Поэзия только дремлет в нем, сочинительство стихов еще не стало потребностью души, но без книг он уже не представляет себе жизни. Круг чтения разнообразен, от иностранной беллетристики и «Диалогов» Платона до писем Пушкина и Екатерины II.
Как и большинство соотечественников, Константин Константинович пристально следит за событиями последних месяцев войны. Наконец 19 февраля 1878 года в пригороде Константинополя Сан-Стефано был подписан мирный договор. Черногория, Сербия и Румыния получили полную независимость, и первые две страны расширили даже свою территорию. Было создано новое христианское государство Болгария, разъединившее земли, остававшиеся под властью Турции. Боснии и Герцеговине обещано самоуправление. Россия вместо контрибуции получила устье Дуная и обширные территории в Азии.
Несмотря на столь выгодные для победителя условия, многие остались недовольными, ведь когда их звали на войну, обещали полностью очистить Европу от турок. С другой стороны, Англия и Австро-Венгрия, рассерженные расчленением Турции, а главное — решив урвать у обескровленных войною стран лакомый кусочек, стали угрожать России. Пришлось с ними летом 1878 года сесть за стол переговоров при посредничестве князя Бисмарка — первого рейхсканцлера Германии. Условия мирного договора были пересмотрены, и не Россия, понесшая в войне огромные людские и материальные потери, а страны, не принимавшие в ней никакого участия, — Англия и Австро-Венгрия — оказались в выигрыше. Иван Аксаков произнес речь в Московском славянском комитете, в которой заявил, что вместо победного венца России досталась «шутовская шапка с погремушками» и обвинил русскую дипломатию в измене родине. «Долг верноподданных велит всем нам надеяться и верить, — говорил он, — долг же верноподданных велит нам и не безмолвствовать в эти дни беззакония и неправды, воздвигающих средостение
