А пока он равнодушным взором автоматически отмечал, кто во что одет в местном аэропорту. Так — вот эта женщина в «Баллмайн», но… Да, аж шестилетней давности. Хм-м… А этот молодящийся старикашка (похожий на какого-нибудь шветда) в классическим «Верзаче». Но — тоже фасона позапоза— э-э… лет восьми.
Да и вон та милая девушка — это, вне всякого сомнения, «Дуор», но тоже — фасону платья года четыре. И сидит так, словно купила навырост. Или — на Жернизовском.
Непонятно. То ли они тут, в Омстердаме, все тоже, как в Фитадельфии, консерваторы «до корней мозгов», то ли — носят не то, что модно, а то, что удобно, и соответствует вкусам хозяйки. Или хозяина. Или просто… Доступно по цене — ну правильно, на модные новинки, как только они выходят, цена непомерно раздута: чтоб уж те, кто побогаче, могли утереть нос тем, кто… Вынужден, скрепя сердце, ждать, когда пройдут те самые два-три года. И цена упадёт в три-пять раз: до реальных пределов.
Да и ладно — его задача как раз и обновить местный гардероб, обогатить, «так сказать», палитру фасонов, красок и тенденций… Ну, теоретически, по крайней мере, так.
Конечно, спорить о том, что его, лениво переминаясь с ноги на ногу, встречают, смысла не было — с гарантией встречали.
Когда он получил свою уже сильно помятую и пыльную сумку с тремя неизбежными наклейками-бирками, и прошёл по традиционно бесконечным коридорам, (работающих, да и вообще — эскалаторов — почему-то снова не оказалось) в зале встречающих табличка «Алексей» ничем не отличалась от давешней.
Как и мужчина при ней.
Алексей медленно подошёл:
— Я — Алексей.
— Здравствуйте, Алексей. Я — Аарон.
— Очень приятно, Аарон. Здравствуйте. — Алексей вынужден был поставить сильно потяжелевшую (Вот уж — нервное!) сумку, и, пожав очередную плотную руку, вынуть носовой платок: здесь, в Омстердамском аэропорту оказалось непривычно душно. Лицо и шея всё время потели.
— А-а, влажность. Ничего: привыкнете. — констатировал Аарон, хитро улыбаясь, и перехватывая ручку сумки. Они двинулись к выходу, Аарон говорил чуть обернув голову назад, к Алексею, — Первое время все страдают — а чего вы хотите: Атлантика!
— Да уж. — Алексей прекрасно понимал собеседника, хотя не мог не поразиться странному произношению. — Действительно, очень душно. Хорошо хоть, сейчас лето.
— Да как вам сказать, Алексей. Хорошо — не хорошо, а зимой здесь точно так же сыро… И ещё жутко холодно: ветер, метель, дни очень короткие. Но! Летом ещё и влажность угнетает: постель и бельё не просыхают буквально неделями!
