— Это еще вопрос. Куда они подевали похищенных психов?.. Гош, выключи ты этот телевизор, надоели.
Приглашенный на «НТВ» известный борец за права человека напористо вещал;
— Да, захваты городов и населенных пунктов безусловно не могут не вызывать возмущения россиян. Но вместе с тем заслуживает внимания и точка зрения представителей национально-освободительного движения, что их действия — реакция на имперские амбиции российских властей. Власти легкомысленно отказываются выполнять справедливые требования террористов и тем самым… Щелк — экран потемнел.
— Что нам дальше по «Клондайку» делать? — спросил я.
— Кораблики бумажные клеить.
— Знаешь, что я подумал. Восемьдесят процентов исчезнувших психов, в том числе уличенные нами в бандитской деятельности, как-то: Касаткина, Шлагбаум и «Эксгибиционист», прошли через клинику профессора Дульсинского. Тебе это ничего не говорит?
— Надо искать хорошего аналитика-психиатра на стороне. Кандидат может быть один. — Кобзарь.
— Точно. Завтра задействуем все силы и выдернем его из Краснодара. Ну, будем.
Мы вновь подняли литровые фарфоровые кружки с изображением монаха, пьющего пиво. Я уже осушил добрую часть, но от этого приятного занятия меня от влек телефонный звонок. Брать трубку мне не хотелось. Я и не брал ее, но звонил кто-то очень настырный. Взял трубку я на пятнадцатом звонке. Слегка шепелявый хрипловатый злобный голос трудно было не узнать.
— Слушай, христопродавец, и не говори, что не слышал. Наступает время, когда души всех грешников рухнут в пламень адову. Но твоя падет туда раньше.
— Ты чего мелешь, Грасский?
— Я о тебе позабочусь. Космос говорит мне, что ты есть воплощенное зло. Порождение ехиднино.
— Плюнь этому Космосу в глаза. Это клевета.
— Бесы, живущие в тебе, вместе с тобой падут в адову пучину. Готовься к смерти.
— Щас. Разбежался… Ты бы лучше…
Но мое мнение и предложения прийти, написать явку с повинной о своих бесчисленных злодействах Грасско-го не интересовали нисколечки. Короткие гудки послужили мне ответом.
— Грасский? — приподнял бровь Донатас. — Что хочет?
— Завалить обещал.
— Серьезный заход…
Утром, зайдя в кабинет шефа, я увидел привычную сцену.
Прокурор отдела Мосгорпрокуратуры Курляндский и мой начальник резались в поддавки. Сегодня привычный оптимизм прокурора явно давал сбои. «Око государево» выглядело кислым и невыспавшимся.
Шеф кивнул на стул:
— Устраивайся поудобнее, чтобы не упасть со стула. У нас новости.
— Хорошие?
