«И опасное для психики», — подумал я, когда профессор стряхнул в очередной раз с меня невидимую пылинку.
— Когда вам его привезти?
— Можете хоть завтра, — он протянул мне карточку с адресом клиники.
Я твердо решил завтра взять Шлагбаума за шкирку и притащить его на «партийный диспут» к Дульсинскому. А после соберу на него все документы и постараюсь отправить обратно в дом скорби. Ночь я провел как-то беспокойно. Ворочался, просыпался. Заснул только под утро, чтобы проснуться в холодном поту. Тут же вспоминал, что утром мне ехать к Шлагбауму, и почему-то эта мысль отдавалась холодом в солнечном сплетении.
— Что ты дергаешься так? — спросил я свое отражение в ванной.
Но ответа не мог сформулировать…
После утреннего совещания я выпросил у шефа машину — тащить «партийца» в общественном транспорте мне не хотелось, страшно было представить, что он может учудить, особенно если вспомнить слова из справки о том, что он в совершенстве умеет заводить толпу. А завести московскую толпу — вообще нечего делать.
— Куда едем? В какой дурдом? — ехидно поинтересовался водитель нашей отдельской бежевой «семерки», выруливая со двора Петровки, 38 через открывшиеся с металлическим лязгом ворота.
— За психом одним. Особо опасным, — мстительно надавил я на особо опасного. — Нужно его эксперту показать.
— Чего, мы его в салоне повезем? — заерзал на сиденье водитель.
— Не в багажнике же.
— Э, надо было группу взять. Наручники там… Как же…
— Да не трясись. Ну, укусит он тебя за ухо. Ничего. До смерти еще никого не загрыз.
— Тебе бы шутить, Гоша. А у меня жена, дети…
— Давай, крути баранку. Справимся…
— Ну тебе и линию дали, — покачал он головой, выруливая на Петровку и устремляясь к Садовому кольцу.
Впрочем, боялся наш доблестный водитель совершенно напрасно. Когда я поднялся по лестнице и начал названивать в дверь квартиры Шлагбаума, то еще не знал, что опоздал. В местном отделении милиции лежало заявление сестры Шлагбаума об исчезновении ее горячо любимого братца…
Жизнь состоит из случайностей. Правда, скорее всего, кто-то наверху, в небесах, подсовывает нам их, исходя из каких-то своих соображений. Нам эти соображения знать не дано. Поэтому где найдешь, где потеряешь — неизвестно.
Например, кто бы мог подумать, что из истории с «Кавказской пленницей» выйдет что-то путное.
С утра я сидел за своим письменным столом, зарывшись в справки и доклады. Набрал я их немало. Пришлось связываться с ФСБ, Минюстом, Минздравом, обществом борьбы с общественно-опасными сектами. Я встречался с людьми, получал у них документы, выслушивал мнения и обрывки сведений и слухов. Можно считать, что кое-какой банк данных, правда, весьма скудный, я набрал.
