— Сдадут, — уклончиво ответил Матей Эльдарович.
— Э-э, — старый профессор сразу все понял и покачал головой. — Не слишком ли ты строг с ними, Матей? Ребята-то хорошие… У меня на них планы…
— Хорошие, — согласился тот. — Будет им зачет, не волнуйтесь.
— Марусе-то ты зачет хоть поставил? — профессор нахмурился и погрозил аспиранту пальцем в воспитательных целях, даже не дожидаясь его ответа. — Смотри у меня, Новиков, не обижай девочку! Это моя лучшая студентка!
От такой похвалы я слегка покраснела и смущенно улыбнулась. Вообще-то Алексей Иванович всегда отмечал мои достижения. В пример ставил. И если другие преподаватели, особенно почему-то мужчины, иногда позволяли себе пройтись по моей внешности со всякими дурацкими намеками (совсем необоснованными, кстати), то Лапин никогда этого не делал. Да, я можно сказать, блондинка, да, волосы у меня длинные. К умственным способностям это не имеет никакого отношения. Хоть один преподаватель это понимал. Конечно, со временем и остальные перестали шутить на тему «коса длинна, да ум короток», «ох, уж мне эти блондинки», но первое негативное впечатление осталось. Ведь мне приходилось прилагать гораздо больше усилий, чтобы доказать, что я чего-то стою, только из-за цвета и длины волос…
— У Марии Денисовны зачет по вашему предмету уже имеется, — тем временем отчитался аспирант и украдкой посмотрел на меня.
Конечно, я могла бы заявить, что вся остальная группа завтра идет на пересдачу, но во-первых, не хотелось лишний раз волновать профессора, а во-вторых, ведь он сказал «сдадут», значит сдадут.
От Алексея Ивановича мы поехали к Ангелине Андреевне Зуевой, она преподавала у нас высшую математику. У нее, как выяснилось, случился гипертонический кризис и она тоже отказалась от госпитализации по тем же причинам, что и Лапин. Нашему визиту она обрадовалась, только немного удивилась, почему вдруг мы пришли вместе. Ей я сообщила ту же информацию, что и Алексею Ивановичу. А что, чем больше людей будут знать, с кем и куда я еду, тем лучше и безопаснее.
Аспирант мой бесхитростный план тут же просек и, едва мы вышли от Ангелины Андреевны, серьезно так спросил:
— Мария Денисовна, может мне стоит позвонить вашей маме и сказать, что я собираюсь доставить вас домой? — вот вроде и интонация ровная, без всякой иронии, а в глазах почему-то смешинки пляшут.
— Лучше папе, — в том же духе ответила я. То есть на полном серьезе.
— Диктуйте номер, — спокойно сказал он, доставая свой телефон.
