– Первый раз вы были в нашем районе вместе с другом тринадцатого сентября шестьдесят шестого года.
– В это может поверить только ребенок, – Булочкин вяло ухмыльнулся. – И то, если он не из Одессы.
– У вас есть алиби? – быстро спросил подполковник.
– Железное. Накануне той даты, которую только что упомянул этот молодой лейтенант, я, проводив друга Юру на электричке в ваш район, скучал на Новосибирском вокзале, ожидая, когда на табло вспыхнут часы отправления одесского поезда. Еще не миновала полночь, как ко мне подошел невзрачный милицейский сержант и с упреком сказал: «Булочкин, ты раньше времени уехал с Сахалина. Наши ребята истоптали весь остров, отыскивая тебя». Что я мог сказать сержанту в свое оправдание? Пришлось вернуться на Сахалин, обнять соскучившихся телохранителей и сверх того срока, который я так нелепо пытался укоротить, пробыть с ними еще пять лет. В прошлом году я, наконец, распрощался с сахалинскими друзьями по всем джентльменским обычаям. Возвращаясь на родину, в Новосибирске отчетливо вспомнил Юру, доброту которого даже годы не затерли в моей памяти. Вспомнил, как в сентябре шестьдесят шестого, расставаясь с ним на этом неуютном перроне, взял у него взаимообразно незначительную сумму презренных денег и поклялся сединами своей несчастной матери, что верну долг. На этот раз я был при деньгах. Не раздумывая, тут же попытался отыскать Юру. Но, как говорят спортивные комментаторы, попытка не увенчалась успехом, – Булочкин тяжело вздохнул. – Пришлось продолжать путь на родину. Приехав туда, я не узнал милой Одессы. Вдобавок меня не полюбила одесская милиция. Я ответил ей тем же. А жить с нелюбимой милицией, скажу вам, труднее, чем с нелюбимой женщиной.
По мере того, как Булочкин говорил, сонливость его проходила, речь становилась оживленней, витиеватей. Теперь он уже, казалось, сдерживал язык, чтобы тот не опережал мысль.
Подполковник достал из стола фотографию, принесенную Гавриловым, и показал ее Булочкину.
– Вам знаком этот снимок?
Граф глянул на фото рассеянным взглядом.
– Работа явно принадлежит неквалифицированному фотографу.
– Никого на ней не узнаете?
Булочкин долго вглядывался в снимок и вдруг всплеснул руками:
– Ба-а! Я вижу Юру! – и посмотрел на подполковника. – Вы снимали о нем короткометражный фильм?
– Покажите его, – потребовал подполковник.
Граф ткнул пальцем в Зорькина, еще несколько секунд посмотрел на фотографию и опять удивился:
– Да тут и другой Юра, – ткнул в Резкина. – Какой букет благородных людей!
