Необычайное путешествие Игоря и Тотти | страница 12

Каменные ступеньки с медными фонарями по бокам вели к входу.

Тут и встретил ребят старый Ачимо.

Дедушка Ачимо ласково взглянул на притихших мальчиков. Он дал им возможность все как следует рассмотреть.

Стены крепости-форта утратили былое величие, осели и местами обрушились до основания. По ним цеплялся вьюнок и торопливо шмыгали маленькие ящерицы. Чугунные мортиры и ядра покрылись глубокими рябинами, будто переболели оспой.

Мальчики прошли за старым Ачимо во внутренний двор форта-крепости, вымощенный камнем. По его краям, вдоль стен, видны были глубокие ямы, накрытые железными решетками.

- Смотрите, внуки, смотрите… И ты, белый внук из далекой Советской страны, смотри тоже, - сказал дедушка Ачимо. - Много возведено таких крепостей по берегу Ганы и по всему побережью Африки. Их строили те, кто пришел разорять наш трудолюбивый и мирный народ, глумиться над его обычаями и верой. Португальцы, голландцы, испанцы; англичане… Они называли нашу землю Золотой Берег, потому что нашли в ее недрах много золота, алмазов и других богатств. Он был поистине золотым, берег нашей Ганы, но не для народа, который жил здесь веками, а для чужеземцев - грабителей и убийц. Золота и алмазов показалось мало для искателей легкой наживы, и они стали охотиться на людей и вывозить их за океан, чтобы продать в неволю. Фабриканты и плантаторы охотно покупали «черную кость», как презрительно называли работорговцы свой живой товар. Это было выгодно. Рабу можно ничего не платить за его тяжелый труд, кормить только впроголодь, а в случае неповиновения и убить. Никто за это не отвечал. Законы защищали интересы хозяев-рабовладельцев.

Мальчики стояли молча. Игорь заметил, как посуровел Тотти. От волнения и гнева его черные глаза сверкали.

- За эти стены приводили угнанных с родных мест мужчин, женщин, подростков. Невольников сковывали попарно за шеи деревянными колодками-хомутами. Месяцами несчастные томились в ожидании кораблей работорговцев. А когда они бросали якорь на виду у крепости, начиналось самое страшное. Невольников осматривали, как скот. Отбирали только здоровых и сильных. Безжалостно разлучали семьи… Хлопали кнуты, раздавалась грубая брань, плакали женщины и дети. Каждый камень пропитан здесь слезами горя, безмерного, как океан.

- А ты, дедушка, сидел в крепости? - спросил Тотти.

Старый Ачимо обвел глазами двор форта.

- Я дважды был брошен сюда и дважды бежал, скрываясь в глухих селениях. Принимая под свой кров таких, как я, сородичи говорили друг другу: «ачимо-то!» - «молчание!» и прикладывали палец к губам. Мы собирались в отряды и вели борьбу с ненавистными поработителями.