Человек в кепке снисходительно посмотрел на Катю, которая время от времени бросала на него свои гневные, огненные взгляды. Он лишь оценивающе осмотрел её с ног до головы, а затем выразительно цокнул языком, и не спеша повернувшись к водителю, поднял вверх правую руку, нетерпеливо покрутил в воздухе кистью ладони и раздражённо воскликнул:
– Э-э, слюшай, ты чего так плетёшься по этой Москва, как будто не на «Волга» едешь, а на самый паршивый ишак?! Давай быстрее едь, да! Нас уже очень важные люди совсем заждались!
Водитель чёрной «Волги» с тонированными стеклами молча посмотрел на спидометр, на котором стрелка дрожала у отметки «сто километров в час», при разрешённой по городу скорости шестьдесят, и ещё сильнее нажал на педаль газа. Двигатель машины нервно взревел, и она помчалась по городу ещё быстрее.
Павел вернулся домой с большим букетом белых астр. Он буквально взлетал по коротким маршам лестничной клетки и растерянно остановился у отчего-то открытой двери своей квартиры.
– Катя! Ты где? – осторожно позвал он, ещё полагая, что девушка могла его заметить в окно и теперь она открыла ему дверь, а сама где-то в её глубине затаилась.
Павел осторожно переступил порог. Свет в коридоре, как и в гостиной, одновременно служившей ему и спальней, горел, но ни там, ни там никого не было. Посмотрел на закрытую дверь кухни. Там было темно. Он открыл дверь и будучи убеждённым, что девушка прячется именно там, громко воскликнул:
– Ах, вот ты где! – и резко нажал на выключатель.
На маленькой кухонке вспыхнул свет, но Кати и здесь не оказалось. Павел обиженно сел на табуретку, с грустным видом положил на стол букет красивых астр и опустил голову. «Видимо, всё-таки она меня сильно приревновала из-за глупой трепатни этой дурацкой соседки! Ничего, завтра отнесу Кате цветы прямо в институт, всё ещё раз подробно объясню ей, и там, при всех сотрудниках, подарю ей цветы! Оттает! Обязательно оттает!», – решил Павел, немного повеселел, но тут же огорчился, что не знает ни номера домашнего телефона Кати, ни её точного адреса. Можно было бы хотя бы позвонить и поговорить. Он не совсем уверенно запомнил здание какой-то пятиэтажной хрущёвки из белого кирпича. После нелепой смерти бывшего зека его память сыграла с ним злую шутку: хотя он помнит, что, Катя указывала ему на свой дом, но на какой именно он не помнил. Тяжело вздохнул и принялся за поиски в казённой квартире вазы для цветов, но, видимо, наличности таковой утвари хозяйственный отвел комитета не предусматривал. Пришлось ставить астры в случайно сохранившуюся на кухне от прежних хозяев трёхлитровую банку из-под молдавского яблочного сока. Павел закрыл торчащим в замочной скважине ключом входную дверь, выключил везде свет, разделся и с некоторым волнением, впервые после долгого перерыва лёг спать не на нары, а на диван с мягкой подушкой и на белоснежной простыне. Уютно закутавшись в одеяло, уже засыпая после бурного дня, он ещё пытался мысленно планировать, как он будет завтра снова просить прощения у Кати, но так и не сумел до конца что-нибудь путное придумать и крепко уснул.
