Тёплый, радостный остров... Вино там прекрасное, а фиги такие, каких нигде, кажется, нет. Понравится Миртилле Кос, наверное, понравится. Иногда земля трясется, но она не трусиха. Поселятся где-нибудь у подножия гор, возле одного из теплых источников. Купаться можно чуть не круглый год. Миртилла насадит цветов.... Феокрит увидел ее в полупрозрачном косском хитоне среди роз с лейкой в руках, улыбнулся и наконец заснул.
В иные дни на вершину Иды приходит летом немало паломников с берегов Адрамитского залива — много там городков и сёл. Поднимаются загодя, ночуют наверху и земным поклоном встречают восходящее солнце. Может быть и Эврипид побывал здесь. Он воспевает священную гору, которую солнце освещает первой, и она «распространяет по лицу земли божественный свет». Феокрит не раз слышал о том, что будто бы с вершины Иды восход солнца виден не так, как в других местах. Уже в полночь по небу рассыпаются какие-то сверкающие огни. С приближением утра они все ближе и ближе сходятся, соединяются и превращаются в единое пламя. Оно горит, словно небесный пожар, но потом, постепенно округляясь, становится солнечным диском. Готовясь к поездке, Феокрит спросил астронома Конона, правда ли это? Тот рассмеялся — полуночные огни, которые потом превращаются в солнце, конечно, выдумка, но восход с такой высокой горы посмотреть следует — должно быть, очень красиво.
Поэт умел просыпаться в нужный час. С вечера заказал себе встать пораньше, и несмотря на почти бессонную ночь, открыл глаза, когда восток только начал алеть. Миртиллу разбудил позже, когда уже багровело и над темными грядами гор появилось розовое зарево. Было свежо. Путники позавтракали, выпили последнее вино, которое у них осталось, и, закутавшись в гиматии, уселись на траву. На вершине, кроме них, никого не было. Началась жатва, и земледельцам было не до Иды.
Розоперстая дочь Гипериона и Теи[59] уже подожгла на востоке кружево облаков, возвещая скорое появление светила. Её сыновья, четыре ветра — Борей, Зефир, Эвр и Нот еще не спали. Свежий, чистый воздух был недвижим.
Огромное красное солнце выступило из-за гор неожиданно и торжественно. Миртилла, опустившись на колени, положила долгий земной поклон. Просила Аполлона о той же, о чем много раз молилась Афродите: пусть поможет ей сохранить любовь Феокрита. Поэт стоял рядом, склонив голову, и посматривал на подругу. Залитая тревожным багровым светом, она словно горела на солнечном костре.
