От выпитого вина у Миртиллы горели щеки. Смеялась звонко и весело. Чувствовала, что нравится Феокриту. Нравится и юноше Херсию, который примостился на скамеечке у ее ног. Несколько раз чернокудрая голова двадцатилетнего философа оказывалась на теплых коленях гетеры, едва прикрытых почти прозрачной косской тканью, но Миртилла, посмеиваясь, брала юношу за уши и заставляла сесть, как подобает. Весело было и ей, и Херсию, и Феокриту. Говорили о философии, как говорят в конце пира, когда гетер начинает интересовать бессмертие души, а философов — цена на румяна.
— Поверь мне, Миртилла, не у тебя одной есть душа. И у нарцисса она есть, на самом деле есть... и у этой букашки тоже...
— Я не букашка, Херсий...
— Не сердись, не сердись, не хмурь бровей. Сейчас объясню. Душа нарцисса только питает его, букашечья душа только чувствует. Если я брошу этот цветок вместе с букашкой в огонь, их души сейчас же умрут...
Юноша воодушевился. Заговорил всерьез.
-- У нас же с тобой, Миртилла, кроме души-формы есть чистый разум, божественный гость, неистребимый ни огнем, ни мечом...
Феокрит, добродушно слушавший юного поклонника Аристотеля, теперь остановил его.
— Погоди, Херсий! Ты бы спросил сначала, поняла ли твоя ученица пройденное. Миртилла, представь себе, что тебя послали в школу...
— Вместе с мальчиками?
— Хотя бы...
— Бедные мальчики!
— Подожди... Скажем, ты полюбила одного из них.
— Молокососа? Спасибо тебе!.. Скорее уж его отца.
— Ладно, пускай отца... Так вот отец тебя и спрашивает, Миртилла, что есть душа-форма?
— А я почем знаю?..
— Подумай хорошенько. Херсий ведь тебе растолковывал. Выпей еще кипрского и подумай.
— Выпила еще и подумала...
— Ну?
— У меня есть форма для медовых пряников, сама их пеку. Приходи, Феокрит, и ты, Херсий, приходи. Угощу...
Юноша, не ожидая, что скажет почетный гость, поторопился согласиться. Поэт усмехнулся, но обижаться он не любил — особенно на молодых. Потрепав Херсия по плечу, сказал гетере ласково:
— Придем, придем... Завтра же придем, Миртилла.
— Вот завтра-то я не могу...
— Купцы?
— Нет, не купцы.
— А кто же?
— Какой ты любопытный, Херсий! Если так уж хочешь знать — македонский воин с той стороны — из Каллиполя[21].
— Да поглотит его преисподняя!
— В свое время... А сейчас он обещал мне браслет — две золотые цапли с вытянутыми шеями. И перышки маленькие-маленькие, прямо малюсенькие. Как их только сделали!
— Миртилла, перышки к делу не относятся! Решено — придем послезавтра, а ты напечешь пряников и объяснишь, в чем же сходство между душой-формой и твоей пряничной формой.
