Лет ему не меньше пятидесяти. По словам Волги, он вор-международник, сидел во
всех тюрьмах Европы от Варшавы до Мадрида и знает пять языков как минимум.
Можно поверить, ибо по-русски Лёва изъяснялся с акцентами еврейским,
молдаванским, польским, вполне возможно, знал ещё немецкий и французский. А
как он оказался у нас, если граница на замке? Очень просто. Перед войной мы
присоединили Бессарабию вместе с тюрьмой, где пребывал Лёва Краковяк. Я сказал
ему, что зайду позже, сегодня много процедур. Совсем плох был Джумабаев,
привезли его из другого лагеря. Лежал он в маленьком боксе и вечером, когда я
делал ему камфору, сказал мне свистящим шёпотом: «Доктор, нельзя мне со всеми,
я прокурор из Семипалатинской области». Его привезли из Уленя, там сучий лагерь,
а у нас воровской, рудником Сора пугают. Он не боится смерти от разрыва сердца,
он боится, что его блатные прикончат, если узнают, кем он был на свободе. После
прокурора я пошёл опять к вору Краковяку, такой у меня сегодня диапазон. Лёву я с
трудом понимал, буду давать в переводе на русский. «Как идут, Женя, наши дела?» –
Голос у него тихий, бархатный, не вор, а профессор стоматологии. Он картавил на
все буквы, ни о чём меня не спрашивал, а закатил длинный монолог. Если в первый
раз сядешь, говорил Лёва, спотыкаешься на ровном месте, не успеешь оглянуться,
как уже начинают тебя таскать, вызывать, делают тебе шантаж и мандраж, пока не
сломают, берут стукачом и портят человеку его молодую жизнь. Дашь подписку,
поставят тебе в формуляре отметку, и дальше, куда бы тебя ни фуганули этапом,
сразу тебя вызывает Кум и обещает свободу, но – завтра, а сегодня ты должен
заложить двоих-троих-пятерых. Такой молодой человек очень счастливый, он не
успевает состариться – «вы меня вже понимаете, Жиеня?» Не было, по мнению
Лёвы, ни одного доноса, который сохранился бы в тайне. Он говорил со мной
вежливее, чем Дубарев, и обнаружил знание кумовской тактики. Добровольцев
стучать у них навалом, но им нужно качество, чтобы вся их кодла выглядела
прилично, зачем делать чекиста, к примеру, из педераста, скажите, пожалуйста?
Если вы дадите подписку, они могут спать спокойно. Но они же не умеют работать,
они только обещают: защитим, охраним, спасём, но стукачу обязательно будет петля
не в этом лагере, так в другом. «Вы же знаете, Женя, как это делается. Поём
