Нана зажмурилась, сглотнула и даже попыталась что-то сказать, но я не разобрал ни слова. И чтобы разубедить ее нести всякую целомудренную чушь, ощутимо сжал сосок пальцами.
— Р’ран! – Она откинулась назад, запрокинула голову, из-за чего мне пришлось обнять ее за талию.
Ни одна женщина никогда в жизни не произносила мое имя вот так: с ненавистью, злостью, страстью и нежностью. И секретный ингредиент ее голоса превращал эту гремучую смесь в бомбу, которая взрывалась у меня в мозгу, на хрен выколачивая все трезвые мысли. И мысль о том, что Шпилька целиком и полностью в моей власти, доверчивая и почти послушная, снова делала член каменным. Я хотел ее – и это было так же очевидно, как и то, что она так же хотела меня. И лишь неприятная погрешность в виде девственности останавливала меня от более решительных действий.
— Прекрати, прошу… - взмолилась Нана, хоть ее тело требовало продолжения.
— Видела бы ты, какой у меня тут шикарный вид, Шпилька, поняла бы всю абсурдность своей просьбы.
— Я не хочу.
— К счастью, малышка, у одного из нас есть мозги и опыт, чтобы понять, что ты еще как хочешь.
Я прекрасно осознавал, что заигрался. И что черта, которую не следовало переступать, давным-давно осталась позади. И что в океане абсента по имени Нана Шереметьева я давно уже заплыл за буйки, но… плевать. Тонуть – так пьяным в доску.
О том, что мы больше не одни, я догадался по едва ощутимому потоку воздуха, который скользнул по затылку. Мне хватило одного движения, чтобы поставить Нану на ноги и самому нырнуть ей за спину, очень недвусмысленно прижимаясь к аппетитной заднице каменной эрекцией. Я так сдурею, точно. Нет, у меня так яйца лопнут к чертям собачьим.
Впрочем, лучшее, чем ледяной душ на меня действовала только Адела «Сука» Шад’Арэн. Да еще и пьяная. Вот надо же было сучной бабе притащиться в такой момент. Вот ее-то я точно швырну в бассейн без зазрения совести, как раз и освежится, пока не закатила один из своих прославленных скандалов. С отцом такие фокусы проходили, со мной – нет.
— Любимый сын… - Адела отсалютовала мне бокалом с прозрачной жидкостью и порядком потрепанным ломтиком лимона.
— Не слишком ли рано ты перешла к водке, Адела? Хотя, прости, я забыл, что ты у нас алкоголичка со стажем. Не поделишься тайной, какой по счету бокал приговариваешь? Просто чтобы я знал, когда тебя лучше придушить, чтобы не позорила мое имя.
Нана зябко поежилась, и я завернул ее плечи в свой пиджак. Как раз то, что нужно, потому что кровь от злости разве что не кипела.
