"Неплохо работает орден, даже, пожалуй, лучше моей рыжей карликовой таксы из далёкой-далёкой прошлой жизни".
— Лидия Корнеевна, шо у нас с "Прыжком в ничто", — молодой высокий парень в широкой серой рубашке, синих нарукавниках, узбекской тюбетейке и остро отточенным карандашом за ухом обращается к моей соседке с мундштуком. — закончили вычитку?
— Осталось несколько страниц. — ледяным тоном отвечает она, сохраняя добродушное выражение лица, её подружка при этом не скрывает своего презрения к подошедшему.
— Уже месяц прошёл, товарищ Чуковская, — парень игнорирует невербальные знаки подруг. — я, как ответредактор, вынужден доложить Михал Юрьевичу.
— Да хоть Александру Сергеевичу, — зло шипит Чуковская в спину удаляющемуся редактору не двигаясь с места. — Ты знаешь, кто получил квартиру Бориса Житкова на Петроградке? Этот самый Беляев, чьи бредни я сейчас вычитываю. Отец ничего не смог сделать…
— Товарищ Чаганов, — в двери приёмной показалась секретарша главного редактора. — прошу вас заходите. Множество голов повернулось в мою сторону.
Беру свой тубус и, ведомый Яковом Исидоровичем, попадаю в пустой и совершенно безликий кабинет главного редактора Гальперина М.Ю., неотличимый от тысяч близнецов: длинный стол для заседаний, графин с водой и одним стаканом, стулья рядом, письменный стол и два портрета за ним на стене.
"Здесь-то, пожалуй, и отличие — это Максим Горький и ещё кто-то не очень знакомый… Демьян Бедный"?
— Вот доска, — кивает он на ученическую доску с мелом и мокрой тряпкой, стоящую слева от двери на двух стульях.
Постепенно кабинет наполняется людьми, возвращающимися с перерыва и с интересом поглядывающими на мой плакат.
— Продолжим, — встаёт Перельман. — товарищ Чаганов, вам слово.
— Тут у меня, конечно, не космический корабль, — киваю на чертёж за моей спиной (слышится смех, в кабинет заходит Абрам Иоффе) — но, по моему, значение вычислительной машины для будущего человечества также трудно переоценить.
Кратко описываю устройство компютера на телефонных реле: 16 двоичных разрядов, 4 регистра, 32 ячейки памяти данных, несколько команд (сложение, инверсия, запись/чтение в память и на ввод/вывод, переход), программа находится на перфоленте. Всего чуть меньше семисот реле, ввод данных тумблерами, вывод — на лампочках.
— Постойте, молодой человек, — в разговор вступает не типичный профессор, а, скорее генерал (седая борода, высокий лоб, умные глаза и военная выправка). — семьсот реле это же огромный шкаф, не считая блоков питания. Чем ваша машина лучше обычного механического арифмометра, который не требует питания, умеет ещё вдобавок вычитать, умножать и делить, не говоря уже о том, что он легко помещается на письменном столе.
