— Бакаев планирует…
"Хм, Иван Петрович Бакаев — старый революционер, был председателем Петроградской Губ ЧК в 19-м, когда я был там рядовым сотрудником. Большой опыт подпольной работы, с 1905-го. Из крестьян. По-моему малограмотный, сейчас — зиновьевец. Был исключен из партии в числе 75-и видных троцкистов. После восстановления работал помощником в Леноблисполкоме, сейчас — в Москве на хозяйственной работе. Тогда в 19-м он отказался подтвердить мой дореволюционый партийный стаж."
— Что-то я не слыхивал о нашей типографии в Нижнем в пятом годе, где ты работал. — Бакаев грозно сдвинул седые кустистые брови. — Да и в 12-м тебя арестовали за "оседлость", а не за подпольную работу. Много вас таких шустрых поразвелось в последнее время. Буду за тобой приглядывать.
"Тогда только перевод в Москву спас меня от этого горлопана."
"Ничего не сказал я Авелю, но с тех пор стал ежедневно отслеживать рапорта наружки по Бакаеву и регулярно проглядывать дело "Свояки" (оперативное дело по зиновьевцам). С тех пор была зафиксирована лишь одна подозрительная его поездка в Ленинград, когда не были опознаны люди, с которыми Бакаев встречался. Но места встреч — самые обычные, деловые: Электросила, ЛЭТИ. Он ведь энергетиком работает в Москве"
Зазвонил телефон.
— Медведь на линии — раздался ровный голос секретаря.
"Вот так неделю назад пятилетний сын Гарик сидел у меня на коленях в домашнем кабинете и услышав, что медведь на линии, замер с открытым ртом. Пришлось отвечать: подождите, медведь, не орите, говорите чего вы хотите."
— Соединяйте.
— Товарищ нарком, докладываю — в трубке раздался встревоженный, с едва уловимым польским акцентом, голос начальника управления НКВД по Ленинградской области. — Десять минут назад в 16:30 в Смольном стреляли в товарища Кирова.
Я мгновенно взмок.
— Стрелял член партии Леонид Николаев, находившийся рядом местный работник Алексей Чаганов вступил в борьбу с ним и закрыл товарища Кирова от выстрела, но сам получил огнестрельное ранение в голову. Товарищ Киров не пострадал и находится в своем кабинете, Чаганов отправлен в больницу, Николаев задержан, у него сломана челюсть.
В кабинете раздался звонок "вертушки".
"Началось!"
— Ягода слушает. — Хриплый голос выдал мое волнение.
— Вас вызывает товарищ Сталин. На 17:30 — раздался ровный голос Поскребышева (секретаря Сталина).
— Понял. Буду.
Поскребышев бросил трубку.
"М-да, ни здравствуй, ни прощай. Сталину подражает…, возомнил, бл…, о себе."
