- Пойду купить тебе книжку в дорогу, - прервала ее Сесиль. - Какую бы ты хотела?
- Что-нибудь, напечатанное крупным шрифтом.
- Напечатанное крупным шрифтом, - повторила про себя Сесиль, направляясь к книжному лотку.
Роза осталась у чемоданов. Сесиль теперь ясно осознала, что слишком часто, в водовороте собственных забот, забывала о беде своего старого друга.
Когда она вернулась с крупно напечатанным Джеком Лондоном, Роза ей заявила:
- Переменим место на перроне.
- Почему?
- Потому что я не хочу сесть в один вагон с этим человеком, вон с тем приземистым толстяком, который сей-
час прогуливается по перрону и курит сигару. Он прошел мимо меня, и я его тут же узнала. У него очень зажиточный вид, посмотри-ка на его чемоданы. Это меня не удивляет, - предательство хорошо оплачивается. Тебе он не известен, но я-то знаю, кто он. Его фамилия Дюмонтье. Думаю, что Жюльен работал для него… Очень жаль, что Франсис с товарищами не отправили его на тот свет, когда это было в их возможностях. Этот Дюмонтье был осведомителем гестапо. Француз? Да, француз. Если такого можно назвать французом. И он не был единственным. Он исчез, но теперь расхрабрился и расхаживает с важным видом именно здесь, где причинил столько зла. Может быть, ты предпочла бы, чтобы у Бабетты был отцом такой француз, как этот негодяй? Что касается меня, то я предпочитаю немца, возможно какого-нибудь обманутого патриота, чем француза, за деньги предававшего своих.
Глазами, расширившимися от отвращения, смотрела Сесиль на человека с шикарными чемоданами. Слова Розы привели ее в замешательство.
Раздался звонок, возвещавший о приближении поезда. На дебаркадер с деловым видом выбежали железнодорожные служащие.
- На обратном пути ты не заедешь к родителям Франсиса?
- Не собираюсь, да я и не знаю их нового адреса. На следующей неделе я поеду к ним с Франсисом. А кроме того, - добавила она, - ты забываешь, что у меня дочь, которая с нетерпением ждет меня, чтобы узнать, как ты уехала. Наверно, она была несносна с Мари-Луизой и так же несносна будет со мной…
- Почему ты так думаешь? Ты же знаешь, что она не злопамятна.
- Увидим, - вздохнула Сесиль, сожалея об утренней сцене.
- Прощай, Силетта, прощай, моя дорогая, - сказала Роза, целуя Сесиль, когда поезд с грохотом подходил к перрону, - ты еще подумаешь…
Заняв место как можно дальше от человека, который был ей глубоко противен, Роза несколько минут постояла у окна в коридоре. Махая Сесили на прощанье рукой, она взглянула на нее глазами, в которых еще теплилась надежда.
