Все это она делала с таинственным видом, словно заранее отказываясь от какого-либо объяснения своих поступков.
Эли старалась помочь по хозяйству Розе, но у нее ветер гулял в голове и ни одного слова тетки она не воспринимала. Девочка прислушивалась к шумам, доносившимся с дороги. Поэтому первая услышала приближение автомобиля и, вскрикнув «Вот он!», - выскочила из дома, скатилась по холму навстречу машине, влезла в нее и, усевшись рядом с Франсисом, торжественно подъехала с ним к крыльцу.
Франсис пристально посмотрел на Сесиль, но, не осмеливаясь долго задерживать на ней свой взгляд, перевел его на дом, на пороге которого она стояла, и воскликнул:
- Что ты сделала с этим домом, Сесиль? Я его не узнаю. Это была старая-престарая постройка, а теперь…
- А теперь это настоящий дворец, - вмешалась Эли и, желая, чтобы Франсис ее поддержал, взяла его за руку и выразительно на него посмотрела.
- Это все тот же старый деревенский дом Поля, но только побеленный и покрашенный, - поправила девочку Сесиль, строго взглянув на нее, потому что претенциозное слово «дворец» очень ей не понравилось.
- Я всегда думал, Сесиль, - продолжал удивляться Франсис, - что ты не придаешь никакого значения окружающей тебя обстановке.
- Так оно и есть; я нисколько не изменилась, но Поль хотел переделать дом на современный лад; он оставил мне деньги, чертежи; я просто исполнила его волю. Пойдем, я тебе все покажу.
Она открывала перед ним двери одну за другой, с тем чтобы он мог оценить проделанную работу, - снятые перегородки, увеличенные окна, светлую окраску, одноцветные обои, репродукции картин великих мастеров, яркие или клетчатые портьеры и даже беспорядок в библиотеке, служившей общей комнатой.
- Здесь царит беспорядок мой и моей дочери. Роза никак не может нас исправить.
Сесиль заставила его ознакомиться решительно со всем, даже с электрическим насосом, который гнал воду из родника в кухню, уборную и ванную. Она рассказывала обо всех этих нововведениях каким-то странным, неприятным, сдавленным голосом. Казалось, она говорит ему: «Видишь, что может сделать одинокая женщина без твоей помощи».
По временам Франсис Вернь, пользуясь тем, что она погружалась в свои мысли, наблюдал за нею; он старался понять, о чем она думает, разгадать причину размолвки между ним и Сесилью, которую он любил уже десять лет и не мог разлюбить. Она обескураживала его. Нет, если он и сегодня не сумеет с ней объясниться, то больше сюда не приедет. Он чувствовал себя виноватым, не зная, в чем его вина, но твердо решил, что его ноги здесь больше не будет, если она откажет ему даже в дружбе.
