И уже в следующее мгновение бросился к автомобилю. Дверь в их квартиру была открыта. Ни жены, ни дочки.
Он кинулся опрашивать соседей, позвонил в телевидение, стал звонить родственникам и знакомым, наделал ещё кучу глупостей; благо, проведение уберегло его позвонить в полицию в какой-то момент, а в другой — выглянуть в окно. Правильно заподозрил неизвестную машину, подъехавшую к подъезду. Когда услышал, что едет лифт, с остервенением рванул его алюминиевые двери в разные стороны у себя на этаже, сорвав несколько болтов, что привело к его экстренной остановке. Летя по ступеням, остановился у застрявшего лифта:
— Ну что, дебилы, докатались? — крикнул он тем, кто был внутри.
— Ты — труп! — услышал он из лифта.
А это ему только и надо было, чтобы убедиться, что за ним.
Случай спас — водитель в машине оказался всего лишь водителем. Он, походу, даже не знал, зачем он сюда привёз тех или того, кто сейчас сидел в лифте.
После некоторых скитаний Сержант оказался тут. И вот, прошли мы с ним обучение, завтра в город, а сегодня нам предложили пойти в бильярдную — попрощаться. А он ответил: «Посмотрим».
И я сказал: «Посмотрим». Как бесила меня жена, отвечая на это моё «посмотрим» своим: «На что посмотрим?». А сейчас я лижу и думаю, как можно было беситься на что бы то ни было, когда она тебе что-то говорит? Да понятно — почему. Жизнь — порой задница. Самое главное — и жена, и сын знают, что я жив, что борюсь и надеюсь. И они пусть надеются. Я вспомнил про жену, когда сказал: «Посмотрим».
Начиная с утра, весь следующий день ушёл у нас на проверку нашей готовности, сборы и отправку команд за командой на «заходы», как называли наше внедрение в закреплённые за командами объекты. В последний раз проверяли нашу психику и физиологию, в последний раз мы тестировали всю аппаратуру, которой были напичканы, как семечками огурцы.
Нас с Сержантом призвали в тот ангар, в который меня привезли сюда в первый день моего здесь пребывания, в 19:30. Там нас ждал электромобиль, за рулём которого сидел один из наших статистов.
Я ожидал, что придёт Седой, но он не появился. Пришлось прощаться с техниками, которые до последнего момента что-то ещё проверяли из техники, что была внутри нас.
Мы расселись и поехали, и я, подумав о том, что на протяжении всей операции этот человек, «статист», будет находиться в минуте езды от нас, произнёс вслух:
— М-даа, на всякий случай…
— Что? — спросил тот.
— Ничего, ничего, — ответил я, а Сержант, как будто даже ничего не заметил. Но я знал, он понял, что я имел в виду. Мы уже «включились» в свою роль, и я знал, о чём он думает, так тоскливо уставившись в окно. Это были последние наши мгновения, когда мы могли позволить себе слабость и немного подумать о себе.
