— Правда? — Мама искренне улыбнулась и взяла ее за руку. — Спасибо Вам. Илай сможет показать фронт предстоящей работы в любое удобное для вас время.
— Что?! — Гвиневра легонько пнула меня ногой под столом. — Здорово! Уверен, мы найдем время для этого.
— А теперь мне пора бежать на встречу. Пожалуйста, держите меня в курсе.
Мама встала, и я тоже поднялся, помогая ей отодвинуть стул.
— О, нет, пожалуйста, допивай спокойно свой кофе. Увидимся позже. И еще, Илай, позвони брату!
— Да, мама.
Она помахала нам рукой, уже болтая с кем-то по телефону. Водитель распахнул перед ней дверь кафе и кивнул мне, выходя следом за ней.
Когда мама ушла, Гвиневра откинулась на сиденье, глубоко вздохнула и, расслабившись, поставила локти на стол.
— Почему ты так волновалась?
— Я всегда нервничаю, когда рядом со мной родители или кто-то старше пятидесяти. Точнее объяснить не могу, просто мне сразу хочется им понравиться.
— Почему? — Я с трудом подавил смех.
— А ты хотел бы оказаться тем человеком, которого ненавидят старики?
Я не знал, что на это ответить.
— А ты странная, Гвиневра По.
— Пожалуйста, называй меня Гвен. Кстати, не хочешь выпить мой кофе? У меня на него аллергия.
У тебя что?
— Так зачем же ты взяла его?
— Твоя мама купила его для меня, и я не хотела показаться грубой.
— Гвиневра, я уверен, если бы ты сказала ей, что не хочешь кофе, она бы не обиделась. Насколько серьезна твоя аллергия?
— Я просто его не перевариваю. Если выпью, сразу начинает болеть голова и даже опухает лицо. Но это не страшно…
Но это не страшно?
— И, пожалуйста, называй меня просто Гвен.
— Нет, — сказал я и поднялся со стула. Оставив оплаченный счет на столе, я выбросил кофе в ведро для мусора и вышел.
Она проследовала за мной на улицу, звонко цокая каблуками.
— Почему нет?
— На это есть три причины, — ответил я, сворачивая за угол.
— Какие же?
— Во-первых, тебя жутко раздражает, когда тебя называют полным именем. — Я довольно ухмыльнулся.
Она хлопнула меня по плечу, когда мы стали переходить дорогу.
— Разве ты не хочешь узнать оставшиеся две причины?
— Я и так их уже знаю: ты — задница и еще раз задница.
Не обращая на это внимания, я продолжил.
— Во-вторых, если я стану называть тебя сокращенным именем, это будет означать, что мы с тобой подружились. И, в-третьих, если я буду так тебя называть, ты можешь влюбиться в меня, а мне бы не хотелось разбить тебе сердце.
Она резко остановилась, когда мы пересекли улицу, и измерила меня колючим взглядом.
