Глава 4: Vola Mio Mini Pony
Do you know you're all my very best friends?
ДЕНЬ 4
ВРЕМЯ приблизительно 15:15
МЕСТО: Свечение, Солт-Кьюб-Сити
— Не может быть! Гули — суперглупые зомби, которые едят пони! А вы уродские, но обалденно классные пони, вы не можете быть гулями! Если вы не скажете мне, где гули, я пойду и сама их найду! Бе-е-е! — Пупписмайл высунула язык.
Софт Эйр и Пич Блоссом быстро переглянулись, и Пич заговорила:
— Нам незачем лгать тебе, Пуппи; мы и есть гули. Не все гули — безмозглые пониеды.
— Но они мне сказали...
— Но ты слышишь только то, что хочешь услышать! Уй, да ты прямо как заноза в крупе! — Пич вздохнула от облегчения, наконец-то высказав наболевшее. Вышло грубовато, но эта мелкая, похоже, была не просто избалованной: она крайне избирательно воспринимала всё, что ей говорили. — Очнись, призрак! Ты не в какой-то... волшебной стране! Ты в Эквестрии, худшей выгребной яме на свете!
Пуппи шагнула назад, испугавшись бранившей её полуразложившейся пони... а может быть, в страхе перед правдой в её словах.
— Н... н... но...
Пич топнула копытом:
— Прекрати изображать наивного жеребёнка! Ты такое же чудовище, как и мы! Перестань притворяться! Сейчас же!
Малышка попятилась, упала на задние ноги и попыталась закрыть копытцами лицо:
— Пожалуйста, пожалуйста, не надо! Я буду хорошей!
— Я не хочу, чтоб ты была хорошей! Я хочу, чтобы ты ОЧНУЛАСЬ! — Пони-гуль снова топнула, подчёркивая последнее слово.
Софт Эйр положил копыто на плечо Пич:
— Пожалуйста, успокойся. Я думаю, она не притворяется; не надо на неё так срываться.
Пони-гуль сбросила копыто Эйра:
— Ей две сотни лет, как она может быть такой наивной? Или она отсталая? По-моему, она просто играет с нами, и нам следует...
Пич запнулась, услышав протяжный тоскливый плач. На секунду она словно вернулась в тот день из своего детства, когда случайно заперла себя в подвале и никто не хватился её до самой ночи. Она вспомнила, как страшно было думать, что о ней все забыли, и чувство одиночества, и те скрипучие бочки... Пич тогда чуть не сорвала голос, пока звала на помощь, но была середина дня, и её никто не слышал. Её переполнило чувство вины: она поняла, что Пуппи действительно не притворялась.
