"Неужто - знает? Неужто этот кобель без яиц Медведев все же донес? А этот возьми и поверь? Нет... Не должно. Это он просто так. Испытывает..."
И не отводя взгляда, без улыбки, равнодушно-равнодушно:
- Эх, Яков Михайлович... Я так думаю, что сначала надо зверя в берлогу загнать. Или пристрелить.
- Здесь ты прав. Не обращай внимания. Я просто так...
Снял с гвоздя кобуру с маузером, надел на ремень, затянул.
- Вели все яйца, которые в корзине, незамедлительно сварить. Вели Харитонову. Мне особенно приятно будет, если яйца эти приготовит царский кухмейстер, а?
И подмигнул.
Ильюхин отправился исполнять. Харитонова нашел на кухне. Он что-то готовил в окружении княжон. Ильюхин увидел Марию и застыл. Язык присох к небу, в голове стало мутно.
- ...плохо? - донеслось, будто из подвала. Встряхнулся, словно собака, выбравшаяся из воды, заставил себя улыбнуться:
- Благодарствуйте, я здоров. Я, собственно, к Ивану Михайловичу... Не отводя глаз от лица Марии, протянул корзину с монастырским подношением. - Комендант распорядился сварить.
- Пять или десять? - с деловым видом осведомился Харитонов, но Ильюхин не ответил. Теперь - от волнения, должно быть, он засмотрелся на бородавку с длинными-длинными волосами. Она украшала правую скулу повара.
- Так сколько же сварить? - повторил Харитонов.
- Приказано - все, - равнодушно сообщил Ильюхин и вдруг услышал смех: Ольга, Татьяна и Анастасия заливались хохотом.
- Он... он - что же... их... все... все... съест? - давилась Анастасия. От смеха она стала еще меньше и еще толще - так показалось Ильюхину. Татьяна вытирала слезы и была очень некрасива, просто очень. Ольга отвернулась, ее плечи подрагивали, значит - допек их товарищ Яков.
Мария не смеялась. Она грустно смотрела на Ильюхина и вдруг подошла и взяла корзину из его рук, повернулась к Харитонову:
- Иван Михайлович, сделайте, пожалуйста, как просят...
Харитонов мелко закивал:
- Да... Да-да, ваше... Мария Николаевна. Да! Через двадцать минут всё будет готово!
В дверях Ильюхин остановился:
- Спасибо, Марья Николаевна.
...Через двадцать минут он принес сваренные вкрутую яйца в кабинет. Юровский поднял глаза:
- Возьми хлеб и соль. Выезжаем через десять минут...
Спрашивать "куда" было бессмысленно. Да и зачем?
От ДОНа отъехали в десять утра, на Вознесенском и в переулке пусто, обыватели еще спят. Пролетка покачивалась на рытвинах, Юровский умело поводил вожжами, прицокивал и понукал чалую кобылу: "Ну-ка, Зойка, телись-двигайся..."
