Кудляков догнал на Вознесенском. С колокольни собора гулко доносился погребальный звон. Должно быть, только что отпели кого-то...
Рассказал. Кудляков стиснул зубы, застонал, сжал кулаки.
- Если эта чертовка Зоя и Авдеев - тоже вешали нам макароны, тогда я поздравляю Юровского. Он почти выявил нас всех и сыграет на дезинформации и неразберихе. Концов не сыщешь.
Вгляделся в лицо Ильюхина, в глаза.
- Если ты со... мною - мы действуем, как договорились. На разработку нового плана нет ни времени, ни людей...
- Я согласен на все. Верь, Кудляков: если придется умереть - я сделаю это не хуже тебя.
- Я все знаю, парень. Время бешеное, все смешалось, сместилось... Но любовь - она никогда не перестает... Ты не ярись и ничего не объясняй, ладно? А фраза твоя - о смерти, - понимаешь, ты повторил слова князя Болконского.
- Да? А... кто он? Из ваших?
Улыбнулся, помахал рукой:
- Иди в ДОН. Торопись.
- Пойдемте в столовую... - Николай остановился на пороге и посмотрел на дочерей. Они молчали, Ильюхин вдруг подумал, что дело - табак, потому что выглядят эти четыре девушки, словно покойницы в гробах: белые, глаз не видно, губы исчезли. И она, она... И рта не откроешь, хотя... Зачем теперь слова?
Вошли в столовую, царь тщательно притворил за собою дверь и еще одну в коридор, а потом и ту, через которую ходил на кухню. Подошел к зеркалу у камина, поправил усы.
- Я внимательно слушаю...
Ильюхин завел руки за спину и оперся о стол. Было такое ощущение, что пол более не держит, в голове гудело.
- Николай Александрович... - начал мучительно, слова ворочались во рту, словно булыжники. - Поймите правильно и будьте сдержанны... Ваш врач...
- Деревенко... - одними губами проговорил Николай.
- Он.
- Я догадывался... Ему приказали...
- Да.
- Я знал... И не только потому, что вы... помогли понять. Я сам все понял. Эти письма - провокация.
- Да. Доктор - агент Юровского. Вы обязаны это знать. Но требую: дочерям и супруге - ни слова!
- Конечно, не беспокойтесь. Скажите прямо: у вас еще есть... надежда? На наше спасение?
- Почти никакой. Говорю прямо - вы человек военный.
Царь сжал виски.
- Но мальчик... сын... И дочери, дочери... Это ужас.
- Мы пытаемся. Все, что сможем, - сделаем. Верьте.
- Верю. Я должен идти. Они там... догадываются. Я обязан успокоить.
- Скажите, что... наш разговор связан с... драгоценностями. Что может быть - их удастся спасти. Но это бо-оль-шой секрет...
Николай вымученно улыбнулся:
