– Да нет, не последняя, дружище! Хотя и так могло бы быть. Правда, Алик?!
– Правда, – смеется тот, стоя на носу своей лодки и разворачивая ее веслом (носом от берега), которым он отталкивается от галечного дна.
Я вспомнил черно-фиолетовые валы свирепых волн с белой пеной, срываемой ветром, натужный рев моторов, иногда истерично взревывающих и молотящих своими винтами воздух, а не воду; уверенные, мощные удары волн о корпус лодки, когда казалось, что вот-вот горохом посыпятся заклепки, связывающие ее корпус; сосредоточенное Витино лицо и его напряженную спину и руки, Наталью с сынишкой на руках, огромные, полные ужаса глаза Кристины и понял, что черная, никем не узнанная бездна уже дышала своим холодом в наши лица и ждала нас со спокойным безразличием, с которым она ожидает любого живущего на этой земле.
Я еще раз взглянул на неподвижный силуэт Натальи с Димычем. И мне вдруг стало так страшно, что холодная струйка пота прокатилась по позвоночнику и даже голос как-то сел и осип, когда я спросил Виктора:
– Какой сегодня день?
– Вторник, – ответил Виктор, подавая мне последнюю сумку.
– Ты ошибся, Витюшка, ничего не бывает повторного! Сегодня воскресенье!.. – крикнул со своей лодки Алик.
Кристина, которая уже подошла к нам с билетами на автобус, сказала:
– Витька, я поеду с тобой!..
– Тогда прыгай в лодку!
Она отдала мне три билета (в том числе и свой) на отходящий через несколько минут автобус…
Взревели моторы.
Лодки плавно и круто развернулись, оставив на воде волновую дугу, и понеслись от берега бок о бок, как на соревнованиях скутеристов.
Темные их силуэты стремительно уменьшались. И размывались фиолетово-черными сумерками, смешивающимися с такого же цвета водой.
Скоро стали видны только два огонька – оранжевый и зеленый, вздрагивающие и удаляющиеся в ту сторону, где Ангара, пронзая пространство и раздвигая скалы, сливается с черным холодным ноябрьским небом над ней, которое она несет на себе, удаляясь от Байкала к Енисею. И в котором над самой водой (или уже в воде?) мерцали нечастые робкие звезды.
Огоньки лодок все удалялись… И, наконец, слились со звездами, также слегка помаргивающими.
И невозможно было разобрать уже, то ли это мерцают огни, то ли оранжевые и зеленоватые ледышки звезд.
Огоньки лодок Алика и Виктора как бы растворились в черном небе…
