Снова обмен рукопожатиями. Все они стояли со скорбным выражением на лицах, как у ворот кладбища. Но что в душе? В душе они, наверное, потешались.
— Я думал, вы летите в Лондон, — продолжал комиссар.
— Я отправляюсь туда прямо отсюда, — ответил Жерсен. — Жена не смогла приехать.
— Ее это, должно быть, потрясло?
— Да. Очень.
— Посмотрите, вилла пострадала меньше, чем можно было бы предположить. Я вас излишне встревожил. Пройдемте.
Он перешагнул через кучу мусора и вошел туда, где раньше была гостиная. Все остальные последовали за ним.
— Не будем говорить о мебели. У вас было что-нибудь ценное?
— Нет, ничего особенного. Обычные вещи.
— Тем лучше. Дверь в столовую сорвана. Но остальные комнаты почти не пострадали. Кухня в целости. Правое крыло выдержало. Больше всего беспокоит трещина над крыльцом.
Они шли гуськом. Время от времени кто-то из них ощупывал стенку или подбирал осколок, осматривая его с видом археолога. Наконец они вышли и отошли подальше, дабы точнее оценить масштаб разрушений.
— Половина крыши требует ремонта, — сказал исполнитель. — Думаю, стену можно укрепить цементом, но это дело подрядчика. Рекомендую Менги. Он все сделает, зацементирует, покрасит, заменит трубы…
— Как вы думаете, во сколько это обойдется?
Исполнитель нерешительно покачал головой.
— Трудно так вот сразу сказать… Но продать дом будет нелегко. На нем теперь отметина, понимаете…
Все посмотрели на Жерсена с откровенным любопытством. Вот он, вдохновитель «Консьянс», этой скандальной, не гнушающейся шантажом газетенки. Однако выглядел он не так уж страшно. Мужчина полусреднего веса, но в нем угадывалось исключительное хладнокровие. Его, казалось, все это совсем не трогало, голос оставался спокойным. Сведения о Менги он записал в блокнот столь же непринужденно, как будто речь шла об адресе хорошего ресторана.
— Вы установили личность преступника? — спросил он.
— Пока нет, — ответил комиссар. — Но нам известно, что он был не один. На перекрестке вскоре после взрыва свидетели видели малолитражку — «ситроен».
— Наверняка из леваков. Когда вернусь, всем этим займется мой адвокат… Он сильно ранен?
— Похоже, ему придется ампутировать правую руку.
— Надо бы отрезать обе. Чтобы в следующий раз было неповадно. Благодаря увечью он, наверное, легко отделается. Сколько получит? Три? Четыре года?
— Он очень молод, — заметил комиссар осуждающе. — Кстати, мне бы хотелось, чтобы вы на него посмотрели. Это не очная ставка. Просто надо установить, знаком ли он вам.
