Разумеется, у него были стойкие убеждения. Но от них ничего бы не осталось, если бы не его дар подогревать их своими грубыми замечаниями, ругательствами, проклятиями. Чтобы добиться положения писателя, ему нужно быть невыносимым. Об этом никто не знает. Даже Флоранс, а она видела, как тяжело ему приходится работать. Он порой вскакивал из-за стола и бежал в свой кабинет, чтобы побыстрее записать мысль, вдруг пришедшую ему на ум. Потом просил прощения. Поначалу он даже пытался объяснить Флоранс, почему именно эта фраза имеет такую точность и силу. Но она не понимала. Всегда говорила: «Ты преувеличиваешь!» Она не могла осознать, что ценность и своего рода красота именно в преувеличении.
Уже половина девятого. Он обогнал вереницу автомобилей, плетущихся за старым грузовиком. Как же все-таки решить проблему Флоранс? Да, теперь это стало проблемой. Причем исходные данные ясны: ему вообще не надо было жениться. Не так давно он понял, что естественное состояние занятого человека — безбрачие. Если ты подчинен машине, то именно с ней связан любовными отношениями. Для журналиста это печатные станки. Для хирурга — операционный стол, для шофера — грузовик, для пилота — самолет. Страсть хороша в прошлом, когда было время для разговоров, а ведь в конечном счете страсть — наиболее утонченная и изысканная форма общения. О чем Флоранс вздыхала вначале? «Поговори со мной о чем-нибудь!» И когда главное — страсть, надо говорить. Ну а у него больше нет на это времени. И потом, какие могут быть любовные дуэты, когда на дворе Апокалипсис!.. С каким бы уважением он начал относиться к Флоранс, если бы она почувствовала себя мобилизованной, встала бы в его ряды вместе с ним. Но ведь нет. Голова у нее забита только своими мелкими интересами, мстительными обидами вакантной самки. Действительно вакантной? Посмотрим. За ней нужно понаблюдать. По возможности надо будет поговорить с Блешем.
Он остановился у заправочной станции в Верноне.
— Двадцать литров.
Пока заливали бензин, он сходил в туалет. По дороге на столе рядом с парой очков и дымящейся в пепельнице сигаретой заметил газету с броским заголовком: «Мобилизовано 50 000 жандармов и полицейских. Пущено 500 дополнительных поездов. В Орли нарушен график».
Жерсен усмехнулся. Разве он едет в отпуск? И разве у тех, кто подкладывает бомбы, бывает отпуск? И если бы паче чаяния он захотел отдохнуть, куда бы он поехал?.. Виллы больше нет. В определенном смысле нет и жены. Наступит день, когда не будет и «Консьянс». Он снял пиджак — стало слишком жарко.
