доверие. Он даже мог в чрезвычайных ситуациях
сам принимать решение! Если проводить аналогию с обычной военной структурой, то это был уровень высшего офицерского состава. В структуре же не совсем обычной Службы времени, или, точнее, совсем не обычной службы, это обстоятельство приравнивало его к… Божеству. Причем буквально. На служебном сленге офицеры, порядковые номера которых начинались до двойки, именовались «Боги». Все остальные, с порядковыми номерами, начинавшимися с двойки и выше, именовались на кодовом сленге «Ангелами», ну а кадеты, составлявшие две последние десятки, как им было и положено, просто «Духи».
Как такового, общепринятого армейского звания у него не было. Этот ранг, по которому сограждане обычно различали ему подобных, отсутствовал, так как с рядовыми согражданами общение его было ограничено до предела, а подобных ему просто не было.
Практически «Богов» было всего десять. Он и еще девять других, заполнивших номера второй десятки, с порядкового номера 10 по 19. Почему практически? Потому что первой девятки, с порядкового номера 1 по 9, не видел никто. Ноль в кодовой «табели о рангах» службы по очевидным причинам отсутствовал. Среди кадетов даже ходили слухи, что ее и нет вовсе, этой первой девятки. Что существование ее — это миф, уходящий своими корнями в первые дни организации. Но это были всего лишь слухи. В захолустье шестого десятка чего только не насочиняешь. Он и сам так когда-то думал. Теперь же, будучи во втором десятке, он точно знал, что они есть. Более того, в его жизни больше не было других желаний, кроме как стать однажды одним из Девяти. Но… Девятку, а точнее, агентов с однозначным номером, он тоже пока не видел. И в отличие от кадетов знал, что никогда и не увидит. Это было запрещено. Даже упоминание о них на общих собраниях ведомства, которые хоть и не часто, но все же происходили, считалось дурным тоном. Это-то и подкармливало слухи об их нереальности. За годы свой уникальной службы он научился не задавать вопросов, поэтому точного ответа, даже для себя, почему все было именно так, он не знал. Были догадки — но и догадки он давно уже научился держать при себе. Главное, и это чувствовалось по всему, что агенты его десятки пользовались наибольшим уважением, как и многими преимуществами, что его полностью устраивало. Поэтому даже в уме он любил называть себя этим новым, рокочущим на языке именем-символом — Четырнадцатый.
Руки Четырнадцатый держал на столе перед собой. Сидел он, как и привык, выпрямившись, готовый встать в любую секунду. Он внимательно слушал Дарью Валентиновну, которая в своем строгом сером костюме ходила перед светящейся картой мира. Официальный костюм, впрочем, не делал ее менее привлекательной. Это отмечали в ведомстве все. Однако та позиция, которую занимала в организации молодая женщина, точнее, одно лишь название этой позиции, остужала даже самые горячие головы.
