В тропиках красных цветов много. Там их опыляют крошечные птички — колибри. Это птички-мухи, птички-бабочки. Они питаются не насекомыми, как их пернатые родственники, а сладким цветочным соком — нектаром. И язык у колибри приспособился к такому способу питания. Он стал длиннее, чем обычно бывает у птиц, и сросся в трубочку, превратился в хоботок, напоминающий хоботок бабочек.
Повиснет колибри над цветком в воздухе на часто-часто машущих крылышках, запустит внутрь цветка свой язык-трубочку и выпьет сладкий сок, собравшийся в нектарниках, и при этом нечаянно вымажется в липкой пыльце, на которую цветок не скупится. А перелетит на соседний — опылит его. Совсем как бабочка или пчела.
Зрение у птиц устроено не так, как у пчел. Синий цвет им кажется совсем тусклым, малоприметным. А вот красный они различают хорошо.
И если наши цветы свою окраску подогнали под зрение пчел, то цветы тропических стран подстроились под вкусы своих опылителей — птиц, и потому приобрели преимущественно красные оттенки…
Но есть красные цветы такие, что обходятся и без бабочек, и без сверкающих ярким оперением колибри. Например, рафлезия Арнольди, наполняющая воздух нестерпимым запахом тухлого мяса. Бабочки и колибри облетают ее стороной, а вот жуки и мухи спешат к ней. Они-то и опыляют этот самый крупный в мире цветок, достигающий 140 сантиметров в поперечнике и весящий около пуда.
Было замечено, что мохнатые труженицы-пчелы садятся на цветы мака. Почему же цветок мака — своего рода исключение из пчелиных правил? Ведь он тоже красный. Красный для нас с вами. А кто сказал, что он красный и для пчел? Мак — один из тех цветков, которые имеют двойную окраску. Красную, ту, что мы видим, и «ультрафиолетовую», которую видят только пчелы.
На лесной полянке, подвернув под себя ноги калачиком, не двигаясь, сидит человек. В руках у него небольшое стекло, и он держит его над цветущим кустиком черники. Вот неподалеку загудела пчела. Она летит низко, обыскивая и осматривая цветы. Села на один, на второй, совсем неприметный цветочек у самого колена неподвижного человека. Потом залетела в тень от стекла и, ничего не найдя, вылетела и села на цветок чуть подальше.
Черничные цветы, оказавшиеся в тени стекла, пчела не видела.
Человек убрал стекло и продолжал сидеть. Через некоторое время на контрольные цветы, только что затенявшиеся стеклом, деловито опустилась другая пчела. Но стоило отгородить эти кустики от солнечных лучей стеклом — пчелы пролетали мимо, как над совершенно пустым местом.
