Радуга под окнами | страница 56

Было все это, наверное, так.

Когда французский король Людовик IX двигался на Тунис в последнем крестовом походе, он ничего не боялся: за ним топали по пыльным дорогам 60 тысяч воинов, вооруженных до ног.

Крестоносцы дошли до города Туниса и обложили его. И тут французский король испугался — из осажденного города вышел враг, которого не могли остановить сторожевые посты, которого нельзя было ни копьем проколоть, ни мечом развалить от плеча до пояса, ни щитом от него прикрыться.

Этим врагом оказалась страшная болезнь — чума.

Обвешанные оружием крестоносцы мерли, как мухи. Врачи поднимали руки — они сдавались перед страшной силой невидимого врага.

И тогда сам Людовик решил найти лекарство от этой болезни. «В природе против всякого яда должно быть противоядие», — повторял он мнение, широко распространенное среди тогдашних медиков. Король считал себя знатоком целебных трав и отправился на поиски средства от чумы.

В сопровождении свиты, сверкавшей золотыми нашивками и кружевами, король начал объезжать окрестности Туниса, всматриваясь в землю и останавливаясь около каждого нового растения. И вот увидел он красивый цветок, росший на совершенно сухой и почти бесплодной почве.

— Если этот цветок может расти там, где другие не выживают, — значит, он обладает свойствами, отсутствующими у других растений. И если все они бессильны против чумы, то этот цветок как раз и есть то, что нам нужно, — решил король.

Такие рассуждения в наше время могут показаться в лучшем случае смешными. Но в те времена в большом ходу было учение о сигнатурах — знаках природы, которыми якобы отмечены все растения. Средневековые медики верили, например, что растение зверобой, имеющее как бы проколотые листья, должно помогать при лечении колотых ран — сама природа, мол, указывает на это. Но оно не подходит для лечения ран резаных. Сигнатурами также являлись и колючки чертополоха и крапивы. Думали, будто они спасают от внутренних колик. А вот при болезнях языка нужно прибегать только к помощи щавеля. Почему? Да потому, что листья его имеют некоторое сходство с языком.

Как бы, на наш взгляд, ни были нелепы такие представления о целебности растений, Людовик IX приказал набрать как можно больше незнакомых цветов.

И вот по выгоревшим безлюдным полям вокруг осажденного города двинулись цепочки крестоносцев. Они вернулись в лагерь с целыми снопами гвоздик. Их уже ждали кипящие на кострах котлы. Принесенные цветы сварили и отваром начали поить заболевших.