– Какая там склонность.., алкаш был стопроцентный.., чего уж теперь скрывать.
– И как это отражалось на их семейной жизни?
– Ну, как, по-твоему, это может отражаться? Кошмар это был для нее, а не жизнь. Он как напьется, начинает ее ревновать к каждому телеграфному столбу.., даже бил несколько раз… – Солодовников гневно сверкнул глазами, но тут же, взяв себя в руки, безнадежно покачал головой.
– И что она собиралась делать? Разводиться?
– Я, старик, начальник охраны, а не поп… она мне не исповедовалась. Но, как мне кажется, такие намерения у нее были.
– Ясно… А что там слышно о ходе очистки винтов? Капитан что-нибудь говорил?
– Медленно, но дело идет. Слышишь, бухают?
Действительно, время от времени раздавались глухие удары по корпусу судна.
– Слышу.
– Трос рубят.
– Сегодня закончат?
– Нет. Завтра в лучшем случае. – Солодовников поднялся с дивана.
– Ты пошел?
– Да, пойду. Помогу Нине вещи перенести в ее новую каюту.
– Пришли мне, пожалуйста, Ирину Ларину.
– Хорошо.
* * *
Беседа с Ириной ничего нового Хохлову не дала. Если не считать того, что, по ее словам, никаких конфликтов между ней и покойным директором не было, и жили они душа в душу. Интересно было знать, что она под этим подразумевает.
При подведении итогов первого этапа расследования сильные сомнения у Хохлова вызвал только один вопрос: чего больше ему пришлось сегодня выслушать – правды или лжи? Подумав, он остановился на том, что искомое соотношение – пятьдесят на пятьдесят. Особую пикантность ситуации придавало то обстоятельство, что врали почти все. Имелись в виду, естественно, только сотрудники фирмы «Биком». Вряд ли у членов экипажа теплохода могли за столь короткое время возникнуть основания для убийства Самохвалова.
Единственное, что в данный момент сомнений не вызывало, так это очевидная невозможность причислить покойного директора к категории приятных парней.
Поскольку в той правде, которую Хохлов услышал, проку было мало, следовало подумать о том, как использовать ложь.
Приближалось время ужина. Хохлову предстояло решить, в чем идти в кают-компанию.
С одной стороны, смокинги и вечерние платья надевались по требованию Самохвалова, с другой – уже сложилась некая традиция… В конце концов, он решил одеться как всегда.
К его радости, войдя в кают-компанию, он убедился, что все поступили точно так же. К хорошему быстро привыкаешь.
Ужин проходил тихо и почти печально. Не слышно было шуток и смеха, никто не рассказывал анекдоты… Словом, никто не мог отрешиться от мысли, что в нескольких метрах от них в ванной с колотым льдом лежит покойник.
