– Кирби?!
Я услышал, как рядом со мной негромко ахнула миссис Бриджмен. Этот одинокий, обнаженный по пояс человек начал медленно, но гордо подниматься по ступеням на бревенчатую платформу.
– Кирби! – на этот раз она громко позвала его по имени, глядя вперед и вырываясь у меня из рук, когда я попытался удержать ее.
– Он идет! Он идет!
Этот экстатический вопль вырвался из полутора сотен глоток сдавленным шипением, заглушив собой крик миссис Бриджмен. Неожиданно я ощутил в воздухе некое напряжение.
Распростертые на снегу фигуры выжидающе смолкли. Снег прекратил падать с небес. Все вокруг застыло, и лишь бегущая миссис Бриджмен нарушала это впечатление, да еще, пожалуй, подрагивающее пламя факелов, воткнутых в снег. В тишине звучали лишь удары женских ботинок о твердую ледяную корку поверх глубокого снега.
Кирби уже достиг вершины пирамиды, а его мать пыталась обежать внешний круг распростертых на снегу тел, когда все началось. Неожиданно миссис Бриджмен замерла на месте и устремила на небо полный ужаса взгляд. От страха она даже прикрыла ладонью рот. Я тоже, выгнув шею, посмотрел вверх и различил среди лохматых, клубящихся туч какое-то движение.
– Он идет! Он идет! – Из полутора сотен глоток опять вырвался сдавленный вопль.
И тогда в считаные секунды произошла масса событий – кульминация жуткого действа, какая не привидится и в ночном кошмаре. Я до сих пор молюсь, чтобы все увиденное и услышанное мной оказалось лишь иллюзией, порожденной близостью к толпе помешанных людей, чья психика подвержена таинственному пятилетнему циклу.
Как мне все это описать?
Я помню, что кинулся вперед, пробежал несколько шагов по поляне – и лишь затем вслед за миссис Бриджмен перевел взгляд на небо, где поначалу увидел лишь клубящиеся лохматые тучи. А еще мне запомнилось, как юноша по имени Кирби стоял на сложенной из бревен платформе, воздев кверху руки, словно призывая кого-то снизойти с небес на землю. Волосы его развевались на ветру, который неожиданно налетел откуда-то сверху, из заоблачных высей. И намертво врезалась в мою память тьма, что обрушилась на нас с облаков, подобно черному метеориту – тьма с уродливыми очертаниями человека и глазами, горящими посреди огромной, словно раздувшейся головы. В моих ушах до сих пор стоит вопль ужаса и омерзения, который вырвался из груди несчастной женщины. Как сейчас вижу: вот она застыла на месте, словно каменное изваяние, узнав явившийся с небес ужас…
