Она думала, он заснул, но Мирон не спал:
— Давай свои новости, только без вступлений.
— Без? Хорошо. Зину убили. Зарезали ночью около дома.
Он открыл глаза, повернул лицо к ней и выругался:
— Мать твою… Когда?
— Вчера было девять дней, ее похоронили…
— Почему мне не сообщила?!
Мирон резво вскочил, походил от стены к окну, потирая плечи и не подумав прикрыть наготу. Нет, он не принц, он божество — настолько безупречен, а богу можно все. Лайма, перевернувшись на живот и уложив подбородок на скрещенные руки, не сводила с него озабоченных глаз, ведь Мирон разволновался. Сейчас ей предстоит своим спокойствием погасить его нервозность, она и сказала ровно, без эмоций:
— А что изменилось бы? Я сама узнала дней пять назад, решила не ехать к тебе, не звонить, вдруг за мной следят, а мой телефон прослушивают…
— Дура. — Он закурил, отойдя к окну, хмыкнул: — Следят за ней… Мнительная дура. Кому ты нужна, чтоб твои пустые разговоры прослушивать?
— Мирон, не кури, тебе же нельзя.
— Не твое дело, — огрызнулся он. — Теперь на все плевать… А документы? Ты знаешь, где они?
— Нет, не знаю. Зачем тебе чужие бумажки?
Мирон лишь застонал, запрокинув голову и давая понять, что она не просто дура, а дура в квадрате, что равнозначно идиотке. Лайма не обиделась, она и не к таким выпадам привыкла, к тому же вспомнила более важный факт:
— И Сашка пропала.
— Сашка? Она звонила мне.
— Давно? — оживилась Лайма, ну, хоть одна новость хорошая.
— Последний раз позавчера, я не брал трубку.
— Почему? Почему не поговорил с ней? Мне она не отвечает, я не знаю, что думать. Ничего не понимаю, что происходит.
— А тебе не надо понимать. — Мирон загасил сигарету в консервной банке, завалился рядом на кровать, закинув за голову руки. — Поговорить? Мне? С ней? О чем? Про Зинку я не знал, а просто так с твоими подругами не болтаю, они действуют на меня отрицательно.
Несправедлив он к девчонкам — собственно, Мирона таким сделала как раз несправедливость. Лайма прижалась к нему всем телом, обняла его, терлась щекой о плечо, в такие моменты ей хотелось забыть все и всех. Настолько было хорошо, что даже смерть Зиночки отодвинулась на десятый план, а губы расплылись в улыбке.
— Мент, который допрашивал меня, подумал, что ты женщина. К ментам попала трубка Зины, в ней наши имена обозначены лишь согласными буквами, меня и Сашку они вычислили. Позвони Сашке со своего телефона…
— Потом. Выкладывай не по чайной ложке в час, а сразу: что за мент, почему тебя допрашивал?
