— Падлы. Как наанализируют, блин, кучу вариантов, мучайся потом: то ли «мишек»
нагибать, то ли «бычков» на мясо резать, — посмеялся.
— Я думала у тебя акции какие-нибудь, валюта…
— На этом много не поднимешь. Можно закинуть, конечно, часть прибыли в «бумаги», если
инсайдеры сольют, что они стрельнут через год-два.
Бонусом. А так, нет. Обороты на этом не увеличишь. Капитал особо не нарастишь.
— А тебя план капитал нарастить? — оттолкнувшись от его груди, улыбнулась.
Мажарин улыбнулся тоже. Знающе, таинственно.
— У меня план войти в сделку века.
— Чтобы за раз много хапнуть?
— Нет. За раз хапнуть так, чтобы всю оставшуюся жизнь ничего не делать.
— А так можно? — спросила с заметным удивлением.
— Можно, — снова улыбнулся, — если капитал есть. Как сольют мне важную инфу про
какое-нибудь эмбарго, как влуплю… Главное уйти вовремя.
Марина слезла с Мажарина и уселась рядом, чтобы позволить ему поесть. Сама раскусила
шоколадную конфету с тягучей фруктовой начинкой и
запила ее белым вином. Тепло уже стало внутри. Горячо. От вина и от Серёжкиных рук. Она
окончательно проснулась, надышавшись Мажариным
— его энергией, силой, внутренним настроем. Заразившись всем этим, как всегда.
— Блин, я даже не причесалась… — Тронула спутанные волосы. Убрала их на одно плечо,
заплела в косу.
— Беда какая. А то я тебя лохматой не видел. — Заправил за ухо выбившийся локон.
Маринке внутри стало еще горячее от этого простого жеста. В нем было больше тепла, чем в
любых словах. Для нее. Серёжка всегда так делал,
наверное, сам не замечая. Все время трогал ее. То волосы поправлял, перебирал, то просто
касался, гладил, брал за руку. Она уже не могла без этого
жить, сама все время тянулась к нему.
Марина, привстав, оперлась коленом на мажаринское бедро и обняла Сергея за плечи.
Навалилась. Крепко прижалась губами к щеке.
— Мажарка мой… небритый…
Он придушенно засмеялся:
— Дома побреюсь. Тут мне лень.
Со вздохом Мариша отстранилась, присела рядом, хрустнула красным яблоком. Любила их
больше, чем зеленые. Совсем другой у них вкус и
аромат.
— Серёжа?
— Что? — Устроился на плетеном диване удобнее, откинулся на спинку и взял тарелку с
рыбой.
— А вот эта Олеся… Они с Витей встречаются или что у них? Я что-то не поняла.
— Он уже год по ней сохнет. Это всё, что я понимаю.
— Сколько? — чуть не подавилась яблоком. — Зачем?
— Не знаю зачем, — усмехнулся Мажарин.
— Серёжа, представь, ты бы по мне год сох. До первого секса. — Весело рассмеялась.
— Угу, — кивнул, жуя, — два с половиной. Аж самой смешно, да? — Тоже глянул на нее с
