– Кто тут?
– Тсс… Это я.
– Чего тебе?
Я протянул руку, нащупывая выключатель, но она перехватила мое запястье.
– Не надо света. – Она опустилась на край постели, и я, приподнявшись, очутился рядом с ней. – Извини меня, Гельвард. Вот и все, что я хотела сказать.
– Да ладно, чего уж там…
Она рассмеялась:
– Ты что, еще не проснулся?
– Не знаю. Может, и сплю.
Она склонилась ко мне, слегка подталкивая в грудь, и вдруг, подняв руки, сомкнула их у меня на шее, и я почувствовал на губах ее губы.
– Не говори ничего, – шепнула она. – Просто мне очень жаль, что мы поссорились.
Мы снова поцеловались, и теперь она обняла меня по-настоящему крепко.
– Я чуть было сам к тебе не пришел, – признался я. – Я сделал ужасную, непростительную ошибку. Я боюсь.
– Чего?
– Я сболтнул лишнего… сказал тебе, что меня заставили принести клятву. Ты была права – гильдиеры опутывают посвященных сетями тайны. Когда меня принимали в ученики, то заставили поклясться во многом, и в частности в том, что я никому не скажу о существовании самой клятвы. А я сказал тебе – и значит нарушил ее…
– Не все ли равно?
– Кара за нарушение клятвы – смертная казнь.
– Но сначала они должны еще узнать об этом.
– А вдруг…
– А вдруг я проболтаюсь? Но с какой стати?
– Ну, откуда я знаю. Ты такое днем говорила, ты оскорблена, что тебе не дали распорядиться своей судьбой. Я думал, ты используешь мою неосторожность против меня.
– До этой самой минуты я и не догадывалась, в чем дело. Да и теперь промолчу. В конце концов, зачем жене предавать собственного мужа?
– Ты все еще не раздумала выходить за меня?
– Нет.
– Хотя наш брак и решен против нашей воли?
– Это хорошее решение, – сказала она.
Потом мы перешли в комнату Виктории, и она спросила:
– Ты расскажешь мне, что делается за стенами Города?
– Да не могу я!
– Из-за клятвы?
– Вот именно.
– Но ведь ты уже нарушил ее. Какая теперь разница?
– Да и рассказывать, в сущности, нечего, – заявил я. – Десять дней надрывался на черной работе, а к чему, зачем – сам толком не знаю.
– А что это была за работа?
– Виктория, не надо… не выспрашивай меня.
– Ну ладно, расскажи мне про солнце. Почему тем, кто заперт в Городе, не разрешают смотреть на него?
– Понятия не имею.
– С ним что-нибудь не в порядке?
– Да нет, не думаю…
Виктория задавала мне вопросы, какие я должен был бы задать себе сам, но не задал. В сумбуре новых впечатлений у меня не оставалось времени на то, чтобы запомнить, что именно я видел, не говоря уже о том, чтобы осмыслить увиденное. Но как только эти вопросы были поставлены передо мной, они потребовали ответа – а был ли у меня ответ? Может, с солнцем действительно что-то неладно, и это угрожает безопасности Города? А если так, то угрозу не следует разглашать? Но я же видел солнце своими глазами, и…
