Фред одет так же, как и его отец.
Мне вспоминается Стив – его непринужденный смех, длинные загорелые пальцы, скользящие по моему бедру, – но я быстро прогоняю знакомый образ прочь.
– Хана, я не кусаюсь, – весело произносит Фред.
Я не уверена, действительно ли он приглашает меня к сближению, и поэтому предпочитаю оставаться на месте.
– Я вас не знаю, – отвечаю я. – И я не привыкла разговаривать с парнями.
Я вру – как-никак мы с Анжеликой с головой нырнули в андеграунд, но Фред, разумеется, не в курсе.
Он разводит руками.
– Я – открытая книга. Теперь твоя очередь, Хана.
Я отвожу взгляд. У меня скопилось много вопросов. Каким ты был до исцеления? Твое любимое время суток? Какой была твоя первая пара и что у вас не заладилось? Но они неуместны. И Фред, конечно, на них не ответит или выложит мне что-нибудь заученное и правильное.
Он вздыхает.
– А ты, Хана, – полнейшая тайна. Ты очень красива и умна. Ты любишь бегать, а еще ты была президентом дискуссионного клуба. – Он придвигается ко мне. – Вот и все, что мне известно.
– А больше и не надо, – с нажимом произношу я.
Уже вечер, но на улице по-прежнему жарко. Интересно, а что делает Лина? Скоро комендантский час, и она, вероятно, дома. Возможно, читает или играет с Грейс.
– Умная и красивая, – повторяет Фред. – И простая. Превосходно.
Опять это слово. Оно, как запертая дверь, – давящее, удушающее.
Меня отвлекает какое-то движение в саду. Одна из теней движется – и прежде чем я обращаю на нее внимание Фреда, из-за деревьев выходит человек с армейским ружьем. Я инстинктивно вскрикиваю. Фред оборачивается и смеется.
– Не волнуйся, – усмехается он. – Дерека не надо бояться.
Я пожимаю плечами, а Фред поясняет:
– Дерек – один из отцовских охранников. Службу безопасности усилили. Ведь… – Он умолкает, не договорив.
– Что?.. – напоминаю я.
Фред отводит глаза.
– Обычные сплетни. И они преувеличены, – отвечает он небрежно. – Но кое-кто считает, что движение сопротивления активизируется. Не все верят, что заразных, – он недовольно кривится, – уничтожили во время блицкрига.
Меня передергивает, как будто я сунула пальцы в розетку.
– Отцу, в общем, наплевать, – ровным тоном произносит Фред. – Но лучше перестраховаться, чем потом жалеть, верно?
Я молчу. А что Фред стал бы делать, узнай он про запрещенные вечеринки и концерты андеграунда? А если бы ему доложили, что еще на прошлой неделе я позволила парню не только поцеловать себя, но и погладить по бедру?
