— Ну, что с тобой делать, Женя? Хоть нанимай тебе телохранителя. Хорошо, что Макс оказался свободен, да добрые люди телефоном поделились, а то так бы и сидела на улице даже без куртки? До воспаления лёгких?
— Кончай кудахтать, мать, — прервал мамино возмущение папа. — Жива, здорова, и слава Богу.
— Меня обокрали, и я же виновата! — воспользовалась я возникшей паузой. — Что мне теперь, на улицу не выходить? Между прочим, у меня и правда голова болит и нос заложен!
Я не врала, хотя головную боль связывала скорее с изменением погоды, чем с простудой — завтра-послезавтра обещали понижение температуры до нуля, а то и до минуса, а я, как гипотоник, была изрядно метеозависима. Но нос у меня действительно заложило.
Мама вздохнула, глядя на меня с сожалением, как на неразумного ребёнка. Отношение как к маленькой меня раздражало, но было неистребимо. Папа, когда я однажды пожаловалась ему, что мама до седых волос будет считать меня нуждающейся в опеке, ответил, что я смогу претендовать на взрослость, только если начну «самостоятельную жизнь».
То есть, если найду работу или выйду замуж.
— Иди, полежи, — сказала мама. — И прими таблетку.
Я кинула на отца выразительный взгляд, и он мне подмигнул. В это время в гостиной зазвонил телефон, и он, как сидевший ближе всех, снял трубку.
— Алло? Сейчас, — он протянул трубку мне. — Тебя.
— Алло, — я взяла трубку и прижала её к уху. — Алло!
В трубке стояла тишина. Не было слышно даже чьего-нибудь дыхания, или каких-либо ещё шумов.
— Говорить будете?
Ответом мне были короткие гудки. Я передала телефон обратно папе и пожала плечами:
— Бросили трубку. Знаешь, кто звонил?
— Не знаю. Голос был какой-то гнусавый, — он нахмурился, нажал на кнопку и нахмурился ещё больше. — Да это же с твоего смартфона звонили. Так, быстренько набирай оператора, пусть блокирует. А потом сразу в банк. Давай-давай, нечего резину тянуть.
Он был прав, и я со вздохом подчинилась.
Оказавшись в своей комнате, я бесцельно побродила от стены к стене. Головная боль усиливалась, настроения заниматься чем-либо не было никого, и я склонялась к тому, что мама всё-таки была права. Надо лечь пораньше, авось завтра всё пройдёт. И начнётся ещё один пустой день.
