— Вот ведь, у меня и ключей нет…
— Ну, тут постоит, — успокаивающим тоном сказал Макс. — Худшее, что может случиться — заберёт эвакуатор. Слушай, ты голодная?
— Угу…
— Зайдём вон в ту «Шоколадницу»? Заодно и поговорим.
Я не возражала, и вскоре мы уже сидели в кафе. Посетителей с утра было мало, и мы устроились за столиком у окна. Пока мы ждали заказ, я рассказала о своём пробуждении на скамейке и выводе, который сделал одолживший мне телефон дядя. За это время я успела согреться и повесила куртку Макса на спинку своего стула.
— Понятно, — сказал Макс, когда я закончила. — А зачем тебе понадобился Пётр Викторович с утра пораньше?
Я со вздохом развела руками:
— Веришь ли, я даже не уверена, что ехала именно к нему.
— М-да, тяжёлый случай. Слушай, может, тебе врачу показаться?
— Какому? Макс, не говори глупостей.
— Это не глупости. Меня тревожит этот твой провал в памяти. Быть может, это симптом…
— Да перестань! — с досадой отмахнулась я. — Со мной всё в порядке.
Макс лишь покачал головой. Только тут я вспомнила, что собиралась как бы невзначай спросить его, какое сегодня число. Но теперь подобный вопрос лишь послужит подтверждением его подозрений о моём нездоровье.
— Как хочешь, — произнёс он, — но Петру Викторовичу я всё-таки расскажу. Спрошу, с чем это может быть связано, и нет ли у его технологии побочных эффектов.
— Между прочим, именно ты всячески рекламировал его технологию как чудодейственную и совершенно безопасную.
— Ну да, рекламировал, — Макс со вздохом развёл руками. — Мне же помогло. И не только мне. И до сих пор, насколько мне известно, никаких осложнений ни у кого не возникало.
Он помолчал, искоса поглядывая на меня, словно ожидая какого-то вопроса. Но не утерпел и спросил сам:
— Хочешь посмотреть, что у меня получается?
— Ну, давай, — я пожала плечами. Ответ не поражал энтузиазмом, но Максу оказалось достаточно и этого. Он тут же подтянул к себе лежащий на столе тонкий рекламный листок, достал из своей сумку ручку и принялся черкать по оборотной стороне листа.
Я наблюдала за ним с вялым интересом, но угадать, что именно рождается в переплетении синих линий, тем более что по отношению ко мне рисунок был вверх ногами, мне не удавалось. Тут наконец принесли наш заказ, и я, забыв обо всём, набросилась на еду — есть действительно захотелось зверски. Через несколько минут Макс окликнул меня и протянул листок:
— Вот.
Я неохотно оторвалась от блинчиков с клубникой. На листе была нарисована стайка вспугнутых воробьёв. Птички были ещё на земле, но уже напряглись и явно готовились взлететь. Обрисованы они были довольно схематично, без мелких деталей, но меня поразила живость рисунка, схваченное на нём движение. Я почти услышала порсканье маленьких крылышек.
