— Скажи, Женя, я похожа на сумасшедшую? — спросила Алла Васильевна, едва присев на обтянутую чехлом табуретку. Я молча хлопнула глазами.
— Нет, ты скажи, похожа?
— Э… нет.
— А они говорят, что мне надо пройти психиатрическую экспертизу. Она, — Алла Васильевна подчеркнула местоимение голосом, судя по всему, имея в виду свою мать, — хочет продать нашу квартиру и купить две отдельных. Хотя, между нами, если кому и нужна экспертиза, то это ей. Она уже явно в маразм впадает. Но она собирается съехать с Пашкой, а меня и Колю засунуть хоть куда-нибудь, лишь бы от нас избавиться.
Я промычала под нос что-то невнятное.
— Я, конечно, говорю — ты в своём уме? Я своё жильё никому не отдам. Хотите съезжать — пусть Пашка сам зарабатывает на новое.
Прогресс, отметила я про себя. Алла Васильевна хотя бы теоретически допускает мысль, что сын может отселиться.
— И пусть тогда водит, кого хочет. Но эту квартиру я тогда завещаю Коле. И теперь они ищут повод меня отодвинуть и всё решить за моей спиной. Вот я тебя и спрашиваю, Женя — я похожа на тронувшуюся? Меня могут объявить недееспособной?
— Не знаю, — сказала я.
— Да не паникуй ты, Алла, — вмешалась мама. — Никто тебя никакую экспертизу насильно проходить не заставит. И квартиру твою никто без твоего согласия не продаст. Ты же собственник.
— Вот скажи, да? — Алла Васильевна развернулась к ней. — Растишь детей, а потом получается, что вырастила себе врага. Тебе с Женькой повезло. А Пашка в меня недавно чуть стулом не запустил. Вот бы кому экспертиза не помешала.
— Да что ты говоришь?
— Да! Ты бы его видела в этот момент. Весь трясётся, глаза белые. Я думала, что в меня бросит, потом — что в окно. Но всё-таки в стену.
— А из-за чего он так разозлился? — спросила я.
— Не из-за чего. Я пыталась с ним поговорить, а он как взбесится… Где это видано — на собственную мать руку поднимать? Марина, ведь Женя так себя не ведёт?
— Бог миловал, — отозвалась мама.
— А что вы ему сказали? — полюбопытствовала я.
— Я уже боюсь с ним в одной комнате оставаться, — не слушая меня, продолжала Алла Васильевна. — Вчера в стену, а завтра что? За нож схватится?
— Но что-то же вы ему сказали? Не просто же так он вдруг побелел и затрясся? Что-то же этому предшествовало?
Но Алла Васильевна уже замолчала, с отрешённым видом глядя в окно. Кажется, вопроса она так и не услышала.
Вскоре нас позвали к столу, и я нарочно села рядом с Пашей, чтобы исключить возобновление разговора с его матерью. Правда, он тоже так и норовил сказать что-нибудь нелестное о родительнице, но его было легче притормозить и повернуть разговор в иное русло.
