— А зря. — Очень стараюсь не улыбнуться и с тем же серьезным видом произнести, — я в этом деле новичок, но уже знаю. Что из-за своей скупости вы теряете ценных специалистов.
— Что? — на этот раз его удивление было более чистым, незамутненным.
— Аванс, — поясняю, четко выговаривая каждое слово, — это гарантии моего возврата в вашу редакцию. — От такого заявления его слегка перекосило, буквально на долю секунды. — Считаете вы единственное издание, заинтересовавшееся Жабом или Гроховской.
Судя по взгляду, он так не считал.
— Так в чем вопрос? — и подмигнув, доверительно сообщила. — Заплатите, иначе Жаб интервью у Дмитрия Дьюко будет брать в неглиже.
С этим заявлением я перегнула. Но аванс мне нужен был не как экономический источник, а как источник уверенности. Прорваться к знаменитому кутюрье не так-то просто, так пусть меня хоть аванс греет.
— Татьяна… — на выдохе произнес он и искренне улыбнулся. — Танечка, я вас понял. — Поднялся, обошел стол. — Сделаем так… аванс вам выдам я.
— Деньги не пахнут, — согласилась я. За что вновь удостоилась озорной улыбки.
— У меня больше чем 50 %. — Он пересчитал купюры еще раз.
— Вам их разбить? — и невинный взгляд, хотя рука уже ухватилась за купюры с другой стороны.
— Нет, — рассмеялся Петр. — Берите.
— Прекрасно. А вы уверены, что я не аферистка? — начинаю пересчитывать купюры сама.
— Я уверен, наглость второе ваше я.
— Да.
— Татьяна, если вы с такой же игрой, рвением и легкостью будете добиваться интервью, я удвою вашу ставку.
— Готовьтесь к разорению. — Сумма скользнула в мою сумочку.
— Но у меня есть условие.
— Какое?
— Личность Жаба мы пока раскрывать не будем.
— Даже в бухгалтерии? — прищурилась я.
— Да. О вас будем знать я и выпускающий редактор Агафонов Яков Братиславович.
— И как я буду являться в редакцию на обсуждения и прочее?
— В качестве Гроховской. И скажем верной боевой подруги Жаба.
— Вы недоговариваете.
— Я договорю, но после.
— Хорошо, — согласилась я, и с улыбкой сообщаю. — С вас еще две тысячи.
— Сверх суммы? Татьяна, вы и так получили…
— Это издержки на таблетки от раздвоения личности. Понимаете, Жаб довлеет над Гроховской в попытке стереть ее с лица Земли, его аппетиты безмерны. Вот и вас обокрал…
— Что?! Татьяна, я вас недооценил, — рассмеялся он и потянул за локоток на выход.
— Двух штук не доплатили, — пожурила я. — И уже гоните?
— Нет. Хочу показать вас нашему директору. — Посмеиваясь, повел в сторону ресепшена за стеклянными дверьми. В светлой приемной с мягкими коричневыми креслами для посетителей я притормозила, ощущая что от вторжения к директору лучше отказаться. Интуиция, которую я зря очень часто игнорирую, была против.
