— Что делать?
— Да как всегда, постепенно узнаешь, что любит, что предпочитает и радуешь время от времени. Основа плотный и полный рацион и для себя разнообразие, вдруг он с яблочным пирогом не знаком или не знает что такое французские эклеры, а это твое любимое лакомство.
— А вдруг я не сведуща в эклерах?
— Ну, так тебе книги и видео в подмогу, пока он сам не попросил. — Лена смущенно улыбнулась. — Чего стесняться? Ты замужем за любимым человеком. Лучше знать и пробовать, вдруг понравится. Чем не знать и конфузиться, когда он активность проявляет.
— А если не проявляет. А мне хочется?
— Учи. Я ж сказала — по ложке добавляй.
— Хорошо.
— Только не сравнивай и не навязывай, словом, лаской учи. И не ходи вокруг да около, хочешь — говори о желаниях прямо. Можно и матом, можно и в процессе, но тут уж аккуратнее.
— Вдруг стеснительный… — усмехнулась Лена.
— А ты спугнешь.
Они друг дружку понимали, а вот я все додуматься не могла, что ж там главное:
— Теть Клава, а главное чтоб готовила вкусно?
— И это тоже, Танечка, и это тоже. — Улыбнулась она. И обратилась к Лене:
— О себе не забывай, радость должна быть не наигранной, настоящей. От того и ссориться нельзя, что не будешь с собой в ладу день и ночь, на него зла и сердита. А у него память короткая, зато аппетит стабильный.
— Это как в сказке, — вклинилась я, — баньку затопи, сытно накорми, спать уложи, а затем и спрашивай!
— Утром, покорми еще раз, — улыбнулась тетя Клава, — а когда сыт спрашивай.
— Во всех понятиях сыт. — Уточнила Лена.
— Смотри по аппетитам. — Улыбнулась женщина, и потрепала меня по волосам. — Танюша, ты спать иди. Тебе завтра дружкой юх-хать, силы потребуются.
— А вы? Лене, вот вообще замуж!
— Поэтому я с ней сейчас договорю, а ты иди, двенадцать пробило. — Теть Клава была непреклонна, пришлось поблагодарить за советы и уйти. Но я себе позволила еще возле дверей постоять, послушать.
— Помни, — произнесла наша советчица, — мы все хотим, чтобы любимые нами не брезговали. Чтобы любили в нас все-все и ушки торчащие и животик, ножки кривые, ангину хроническую, родинку на носу, шрамик, проплешинку, привычку громко смеяться, танцевать под дождем и прочее, прочее… чтоб принимали как есть.
— Знаю, — ответила Лена.
— Опеку и критику любимые воспринимают с трудом, а вот лаской и словом изменения к хорошему проходят легче и быстрее. Хочешь отругать, хочешь высказаться, вспомни что любишь, вспомни как ухаживал, как цветы носит каждую пятницу, — шепнула тетя Клава и серьезным голосом добавила. — Сделай ему условие, чтоб носил.
