.
К внутреннему беспорядку добавлялись ухищрения немецкой разведки. Особый отдел Калининского фронта докладывал, что «перебрасываемым сразу же после пленения и завербованным накоротке возвращались их собственные документы»[824], что резко затрудняло работу чекистов. Как признавал Л.Г. Иванов, «легенды прикрытия не отличались особым разнообразием… но во фронтовых условиях были достаточно трудно проверяемы»[825].
Своя специфика в условиях работы была у чекистов в ПФЛ. Особые отделы/отделения СМЕРШ лагерей имели собственное, отличное от окружающей их хозяйственной администрации начальство. Роль начальника спецлагеря в фильтрации сводилась к отправке в военкоматы проверенных людей по заключениям, представляемых ему начальником особого отдела[826]. В его и его подчиненных задачу входили вопросы снабжения, режима, политработы и пр., к чему в свою очередь были непричастны особисты.
Это приводило к пересечению сфер интересов и конфликтам. Ближе всех к проверяющим по характеру своей деятельности стояли оперативные отделы. С одной стороны, они хотели, чтобы СМЕРШ сам следил за «спецконтингентом». Начальник УНКВД по Московской области Журавлев в июне 1943 г. жаловался Круглову, что в №№ 174, 0201 и 283 спецлагерях смершевцы заняты спецпроверкой и оперативное обслуживание «фактически никем не осуществляется»[827]. С другой стороны, оперотделы сами хотели разрабатывать проверяемых для выявления политических и хозяйственных преступлений. Начальник одного из них, пытаясь наладить на уровне спецлагеря взаимодействие двух структур для предотвращения побегов и «диверсий», в итоге получил неприятный разговор с начальником отдела контрразведки: «Я Вам партизанить больше не разрешаю. Ваше дело обслуживать личный состав Управления лагеря и никаких данных о спецконтингенте я Вам давать не буду»[828].
Другой причиной конфликтов была кадровая политика хозяйственников. Так, в Южском спецлагере № 165 в начале 1942 г., как писали особисты Берии, «назначение бывших военнослужащих на руководящие командные должности в зоне лагеря производится без предварительной проверки и согласования с особым отделом, в результате чего командование возложено на лиц, не внушающих доверия. Из 47 бывших военнослужащих, назначенных на командные должности — особым отделом арестовано 3 человека, проходит по компрометирующим материалам — 13 человек, из них 2 разрабатываются по подозрению в шпионаже»[829].
В том же отчете далее сообщалось, что «со стороны начальника лагеря майора госбезопасности тов. Федюкова наблюдается игнорирование интересов оперативной работы, а в ряде случаев противодействие ей. Вместо улучшения условий работы особому отделу создаются дополнительные трудности, отражающиеся на успешном выполнении серьезных задач, стоящих перед особым отделом»
