— А у вас он хороший?
— Тоже не лучший. Впрочем, неплохой. У каждого прота в жизни в среднем три-четыре ребёнка, выживает два — вот и отбор.
— В каком смысле выживает?
— Доживает до сорока лет, а после этого возраста не своей смертью умирают очень редко.
— Кстати, впереди война.
На заднем кресле проснулся Чип:
— Ура! Война, вперёд, родимая!
— Дурак! Ты хоть думаешь о чём говоришь? — разозлился на него сосед слева, солидный молодой человек. — Война — это смерть, страдания, горе, и ты себе не представляешь какое это горе.
— Ты дебил, ты этого не понимаешь, — выпалил в ответ Чип, который что-то слишком быстро проснулся. — Я больше года спецназовцем воевал в африканских пустынях, и понял одно: Война — это самое яркое проявление жизни, а тихий мир…
— Подобен смерти, — досказал Дэвид известное высказывание.
— А ты молчи!
— Что?
— Корова, рот закрой! Я может и не это хотел сказать, — Чип хотел сказать именно это.
— Какая разница, всё равно идут перемены.
Локальная война уже давно шла. Рипстеры обучали и вооружали повстанцев в Анголе, и те вели успешные боевые действия против объединившихся NUR и Европы. Рипстеры подтягивали к Земле военные космические корабли, оснащённые ядерным оружием. Земля приводила в боеготовность свою оборону и также подтягивала свои корабли к планетам рипстеров. Экономические отношения почти прекратились. Президент NUR не сходил с экранов телевизоров и выступал на всех каналах. Большинство граждан его поддерживали. Они были уверены, что война пройдёт где-то там, в космосе, и скоро они будут праздновать победу. Ведь любой фильм заканчивался хэппи-эндом, а разве может в жизни произойти иначе? Теперь всё решало то, чью сторону займут протоссы, а они, похоже, не хотели ничего менять. Только на границах поставили приборы, не попускающие радиацию и отходы войны на их земли.
В Нью-Йорке, на крыше одного из самых высоких зданий, как по площадке для гольфа, с автоматами за плечами прохаживались двадцать головорезов людей и рипстеров. Двое спокойно стояли у выхода на крышу, ещё двое, рипстер и человек, негромко разговаривали в стороне от остальных. Это были Хэнк и Макс, они давно знали друг друга.
— Ты отдашь нам документы, и это будет лучшим решением, — говорил Макс, внимательно следя за реакцией Хэнка. — Я тебе доверяю, и поэтому столько говорю. Президента Шремана необходимо убрать, и это, даже если полностью не остановит войну, наверняка помешает людям начать её в ближайшие пол года.
